Фестиваль театр
В театральном центре "На Страстном" проходит международный фестиваль студенческих и постдипломных спектаклей "Твой шанс". Тамперский университет представил музыкально-пластический спектакль "Безбрежный остров" и провел мастер-класс для российских студентов. С методикой обучения финских актеров и ее результатами познакомилась МАРИНА Ъ-ШИМАДИНА.
В Тамперском университете, который выпускает специалистов и в области театрального искусства, учат студентов думать и чувствовать телом и выражать себя без помощи слов. Обучение драматических актеров в Тампере начинается с пластического тренинга: как младенцы, прежде чем заговорить, учатся ползать и ходить, так и студенты поначалу обречены мычать, гудеть, крякать и изучать возможности собственного тела. И только потом к движениям подключаются слова. Такая же работа ведется и с голосом. Чтобы студенты могли абстрагироваться от смысла произносимых слов, они часто играют спектакли на иностранных, незнакомых им языках, например на эскимосском. Произнося какую-то абракадабру, актерам приходится форсировать свою игру, чтобы быть понятыми, передавать смысл происходящего через интонации.
Результаты такого метода можно было оценить на показе спектакля студентов четвертого курса "Безбрежный остров". Это пластическая, почти лишенная слов фантазия об эпохе сороковых и пятидесятых годов, о бабушках и дедушках начинающих актеров. Режиссер постановки Ари Нумминен признался, что вообще не любит ставить пьесы. Ему неинтересно, когда известно заранее, чем все закончится. Он предпочитает придумывать спектакли вместе со студентами, предлагая им импровизировать. "Безбрежный остров" тоже сделан таким вот этюдным способом, но при этом совсем не производит впечатления кустарщины. Мизансцены выстроены порою очень изобретательно, а молодые актеры двигаются так легко и технично, что их можно принять за профессиональных танцовщиков.
Картина прошлого в спектакле складывается из небольших пластических зарисовок: вот молодые люди купаются и загорают на пляже, заводят романы, читают стихи, ходят на танцы. Но постепенно к легкомысленным фокстротам присоединяются бравурные марши, патриотические гимны, и вскоре золотая молодежь Финляндии начинает с энтузиазмом, таким нам знакомым, выстраивать физкультурные пирамиды и выкрикивать лозунги, а потом с горящими глазами отправляется на войну. На прощание томные бледнолицые барышни и длинновязые неуклюжие парни устраивают впечатляющую оргию, дав наконец выход томлению плоти, мучившему их во всех предыдущих сценах. И здесь финские студенты демонстрируют такую раскованность и свободу, какая не снилась русским актерам. Видимо, в наших театральных институтах наряду с мастерством сценического боя пора вводить обучение технике сценического секса.
В Финляндии, где откровенные сцены никого не шокируют, существуют другие табу. Например, долгое время в театральном, да и не только театральном, искусстве было не принято говорить о второй мировой войне. Ари Нумменен подходит к этой неудобной теме со свойственным финскому театру юмором. Он не обличает, не возмущается и ничего не пропагандирует — он открыто издевается и над профашистским, и над просоветским пафосом, выводя и ту, и другую сторону в неприглядном виде. Молодые финны на поверку оказываются теми еще вояками: сначала они как мальчишки расстреливают друг друга из воображаемых пулеметов, кидаются сапогами вместо гранат, но, когда доходит до дела, прячутся в кусты. Советские воины, которых изображают девушки в широких не по размеру шинелях, оказываются морально неустойчивыми: они покупаются на буржуазные соблазны — сигареты "Мальборо", банку кока-колы и, главное, капроновые чулки.
Многих русских зрителей, воспитанных на старых и новых военных фильмах, такое отношение к нашим доблестным солдатам возмутило. На обсуждении спектакля, которое на фестивале "Твой шанс" устраивают после каждого показа, они пеняли режиссеру на антисоветские настроения, чем тот был очень удивлен. "Я пацифист, стараюсь держаться подальше от политики и относиться ко всему с юмором,— сказал Ари Нумменен.— В этой войне проиграли все. Финляндия в сороковые годы потеряла большую часть своей территории, но у нас остались хотя бы колготки".