скандал живопись
В венском Музее Леопольда (Leopold Museum) проходит ретроспектива австрийского художника Альбина Эггер-Линца (1868-1926). Это первая выставка таких масштабов, причем масштабность видна и по скандалам, ее сопровождающим. Речь заходит о закрытии всего музея. За развитием событий наблюдает специально для "Ъ" АЛЕКСЕЙ Ъ-МОКРОУСОВ.
У Альбина Эггер-Линца, выпускника Мюнхенской академии, были все основания стать классиком патриотического жанра. Собственно, он им и стал, когда на рубеже веков рисовал идиллические пейзажи Тироля, мужественные фигуры сеющих и жнущих крестьян, а также сцены семейного очага. Его награждали медалями Всемирной выставки в Париже и Австро-Венгерской империи, его работы закупались музеями и коллекционерами, а преподавательским талантом норовили воспользоваться многие. Казалось, оставайся и дальше певцом Heimatkunst (в смысле, воспевай малую родину), и получится так, что невозможно будет уже представить красоту Тироля без твоих картин. Но Эггер-Линц то склонялся к символизму, то начинал расписывать церкви в манере, из-за которой в Ватикане принимали специальное решение о запрете в них богослужений.
Нынешняя выставка в Вене — первая ретроспектива таких масштабов, она объединила 120 полотен и полсотни листов графики самого Эггер-Линца, а также два десятка работ его современников, таких как Роден, Менье и Ходлер, чье творчество тесно с ним связано. Здесь есть несколько настоящих шедевров, вроде четырех версий "Горных жнецов" (три из них принадлежат Музею Леопольда).
Даже странно, что автор такого уровня оставался в тени в последние десятилетия. Признанию Эггер-Линца мешала его популярность у идеологов нацизма, видевших в сценах из крестьянской жизни блестящий, с их точки зрения, образец единства "крови и почвы". Хотя никто, начиная с Вагнера, не в ответе за свою популярность у последующих поколений, случай Эггер-Линца особый. Собирая без устали его полотна, нацисты не стеснялись цензурировать его наследие. Например, поздние работы, посвященные мировой войне и близкие символизму Ходлера, практически никогда не выставлялись. Антимилитаристский пафос "Безымянных", "Матерей" и "Мертвого солдата" входил в противоречие с пропагандизмом нацистской эстетики.
Нынешняя ретроспектива в Вене сопровождается небывалым скандалом в СМИ. Выяснилось, что некоторые показанные сейчас работы до аншлюса Австрии принадлежали коллекционерам-евреям. Позднее — при разных обстоятельствах — эти работы сменили владельцев, что породило претензии как материального, так и морального порядка. Исходят они не только от наследников, проживающих по обе стороны океана, но и от рецензентов, а также политиков. Раздались уже требования закрыть музей, пока не будет пересмотрен государственный закон о реституции — дескать, стоит ли показывать произведения, вокруг которых идут юридические споры? При этом в самом собрании Леопольда происхождение лишь одной работы Эггер-Линца вызывает сомнение. Остальные вопросы — их около десятка — относятся к полотнам из других коллекций, как частных, так и общественных. Критики винят во всем музей и кураторов выставки. Но в момент ее подготовки проблемы реституции Эггер-Линца еще не существовали, да и сейчас многие претензии опровергаются историческими документами. Реституция, впрочем, оказывается лишь финансовым отражением вопросов другого рода. Например: включать ли во временные выставки произведения, чье происхождение вызывает этические споры? Некоторые считают такой показ безнравственным. Хотя так же безнравственно лишать современников возможности это искусство видеть. Другие настаивают на изначальной невиновности художника. Ведь Эггер-Линц не отвечал за то, что уже после смерти его искусство было инструментализировано нацистами... Виноваты ли его картины в той судьбе, какую им уготовила история? Подвергать их теперь аресту — словно наказать во второй раз за несовершенное преступление.