Мальчику десять лет. У него врожденный порок сердца, множественные дефекты межжелудочковой перегородки и дисплазия митрального клапана. Он тихий, как все сердечники. Ему сделали две операции в России: первую — в восемь месяцев, вторую — в четыре года. И ему нужна еще третья операция — в Германии. Сказать, что у его семьи нет на эту операцию денег, значит не сказать ничего.
— Слава богу, слава богу,— говорит Александра Федоровна.— Слава богу, стало полегче.
Александра Федоровна приходится Руслану двоюродной прабабушкой. Ей 80 лет, и вот уже пять лет Руслан живет с нею. Мама Руслана... нет, мы ничего не будем говорить про маму Руслана, кроме того непреложного факта, что она лишена родительских прав. До четырех лет Руслан жил с бабушкой. Бабушка была больна сахарным диабетом. Пять лет назад бабушка и внук попали в больницу одновременно. Бабушке ампутировали ногу, пораженную диабетической гангреной. Мальчику делали вторую операцию на сердце. Он был совсем еще маленький, но помнит, как проснулся в реанимации и как изо рта у него торчали пластмассовые трубки.
По утрам Александра Федоровна ездила в кардиологический центр к Руслану и ухаживала как могла за мальчиком с пластмассовыми трубками во рту. После обеда Александра Федоровна ехала в больницу к своей племяннице, Руслановой бабушке. Обрабатывала ей пролежни. А та хватала Александру Федоровну за руки и просила поклясться, что Александра Федоровна не оставит мальчика и не позволит органам опеки определить мальчика в детдом.
— Он не выживет в детдоме,— говорила племянница Александры Федоровны и Русланова бабушка.
А на следующее утро Александра Федоровна ехала к Руслану в кардиоцентр, смотрела на мальчика с пластмассовыми трубками во рту и очень хорошо понимала, что мальчик действительно не выживет в детдоме.
Потом Русланова бабушка умерла, а выписавшегося из больницы Руслана забрали в приют. Александра Федоровна ходила в органы опеки и умоляла там позволить ей стать Руслану опекуном. Но там не позволяли. По закону опекун не может быть пожилым. По закону опекун должен быть молодым и полным сил человеком, про которого логично думать, что он доживет до совершеннолетия ребенка. А Александре Федоровне уже тогда было 75 лет. Еще по закону опекун должен иметь средства на воспитание ребенка. А у Александры Федоровны ничего не было, кроме пенсии.
— Слава богу,— говорит Александра Федоровна.— Стало полегче. Раньше у меня была пенсия тысяча четыреста, а теперь прибавили. Стало тысяча шестьсот. Стало полегче.
Дело разрешилось тем, что крестный Руслана согласился стать его опекуном, но живет мальчик все равно с Александрой Федоровной. И действительно стало полегче.
Мальчика определили в православную школу. Он живет там с понедельника по пятницу. Там кормят и там дают одежду. В школе у Руслана появился друг по имени Гоша. Однажды этот Гоша с отцом даже приезжал к Руслану в гости. Это было впервые в жизни мальчика, что кто-то пришел к нему в гости. И еще Гоша подарил Руслану "Геймбой", карманную электронную игру, на экране которой можно гонять автомобильчики. Теперь у Руслана есть игрушка. Игрушка ему так нравится, что, когда мы пришли, Руслан даже просил нас сфотографировать его с игрушкой. На память, как фотографируются со знаменитостью или на фоне Ниагарского водопада.
Правда, в православной школе не разрешают играть в электронные игрушки. Зато там показывают кино. И Руслан впервые смотрел там кино. И еще в школе есть бассейн. Очень хороший бассейн, в котором очень хорошо купаться. Но Руслану купаться нельзя. И в спортивном зале заниматься нельзя. И на детской площадке нельзя играть в подвижные игры, хотя там, в школе, хорошая детская площадка.
А пару месяцев назад брат Русланова опекуна и крестного уехал с семьей на два года на Сахалин и пустил Руслана и Александру Федоровну пожить в своей квартире. Там, в этой квартире, полно игрушек, оставшихся от хозяйских детей. Руслан, правда, в них не играет, потому что боится сломать, но зато на игрушки можно смотреть, сколько хочешь, и они красивые. И они не сломаются, если на них просто смотреть.
И еще у Руслана теперь есть стол. Свой собственный стол, на котором можно разложить тетрадки и читать книжки. Только очень аккуратно, чтобы, не дай бог, не порвать, потому что книжки чужие и очень дорогие. Некоторые стоят даже 50 рублей.
А еще в эту квартиру, где они теперь живут, Александра Федоровна принесла свои сковородки. Потому что сковородки тут все тефлоновые. Александра Федоровна ужасно боится поцарапать тефлоновую сковородку, потому что вот так поцарапаешь случайно и потом за год не расплатишься.
Так и живут. А теперь представьте себе, что им нужно €36 тыс. на операцию в Германии.