Выставка живопись
На улице почти лето, а в петербургской галерее "НоМИ"-- "Зима", выставка зимних пейзажей экс-митька Владимира Шинкарева. Сменой времен года наслаждалась АННА Ъ-МАТВЕЕВА.
Владимиру Шинкареву сейчас в самую пору выставляться, да по возможности выставлять что-нибудь скандальное: всего месяц назад его имя облетело страницы газет. Потому что недавно родоначальник знаменитых "Митьков", автор библии талантливых разгильдяев — книги "Митьки", прекрасных митьковских повестей "Максим и Федор", "Папуас из Гондураса" и прочих священных писаний этого сравнительно художественного объединения, Владимир Шинкарев громко и публично расплевался с "Митьками" ("Ъ" писал об этом 21 марта). Он заявил, что митьковское движение профанировано чрезмерным политическим конформизмом Дмитрия Шагина, что вместо писания картин они занимаются обслуживанием существующей власти и особенно своей большой поклонницы, губернатора Санкт-Петербурга Валентины Матвиенко и что ничего, кроме позора, участие в "Митьках" лично ему не приносит. Господин Шинкарев попросил впредь не считать его митьком, а считать просто художником.
После такой сцены любая выставка, а в особенности первая постскандальная выставка — это, разумеется, ответственное заявление. К такой выставке присматриваются втрое дотошнее, чем к любой другой: мол, ты, господин художник, выходишь из-под митьковского зонтика? Ты просишь считать тебя просто художником? Ну вот сейчас и посмотрим, каков ты художник без скидок на "митьковский стиль" и прошлые заслуги. Даже в несколько сонной галерее "НоМИ", отродясь не знавшей никаких сенсаций, нельзя было не заметить этого напряжения, этого сквозящего в воздухе мандража, как перед экзаменом. Давно уже на вернисажах не присматривались так тщательно — кто пришел? А кто не пришел? Давно уже сам факт посещения выставки друзьями и коллегами художника не сопровождался настолько возбуждающим и многозначительным подтекстом.
Владимир Шинкарев этот экзамен выдержал не только с честью, но и с легкостью и изяществом. Ничем не намекнув на скандал месячной давности, он продолжил гнуть свою линию: в очередной раз показал себя именно что художником, не разменивающимся на сиюминутные мелочи,— и художником очень хорошим, чей масштаб намного превосходит рамки "локального бренда", каким то и дело называют воспетых им "Митьков".
Выставка "Зима" состоит из двух десятков небольших живописных работ. На них действительно зима, а точнее — зима петербургская, то есть мерзейшая слякоть, круглосуточные сумерки, рыхлый грязный снег бурого цвета, такого же цвета небо, такого же цвета дома, покрытые мокрыми пятнами, беспрестанно заложенный нос, мокрые ноги, рыжий свет фонарей — и так добрые полгода. Надо сказать, что вся эта простудная романтика — любимая тема живописца Шинкарева: именно такие пейзажи он любит рисовать, им он предан безраздельно и получаются они у него хорошо как ни у кого другого. Нет художника, который умел бы настолько мастерски выполнить серию пейзажей в серо-бурой гамме без намека на разнообразие — и отправить зрителя по летним улицам домой с ощущением декабрьской промозглости и гриппа в голове. Более того, нет художника, который заставил бы зрителя этой гриппозной промозглостью искренне восхищаться.
Кое-где у Владимира Шинкарева встречаются узнаваемые виды — например, заснеженный Летний сад и купол Мухинского училища вдали. Где-то просто промокшие дворы и заметенные ноздреватым снегом улицы питерского центра. На самом деле эти простота и скупость красок и форм даются художнику труднее, чем любая огромная инсталляция. До самого последнего времени и у зрителей, и особенно у галеристов было принято делить искусство на актуальное, то есть интересное и перспективное, и неактуальное, то есть не заслуживающее внимания. Галерея "НоМИ" занималась актуальным искусством. Владимир Шинкарев никоим образом не актуален. Ну что, скажите, может быть актуального в небольших и, в общем, реалистических зимних пейзажах? Ни тебе концепции, ни тебе идеологии — один только снег и хорошая живопись. Но если у этой просто хорошей живописи появилась своя ниша, к тому же — ни с той и ни с другой стороны арт-баррикад,— значит, жизнь налаживается.