Выставка шедевр
В ГМИИ имени Пушкина открылась выставка одного шедевра: загадочную "Антею" Пармиджанино из неаполитанского музея Каподимонте показывают в Москве в рамках фестиваля "Черешневый лес". Знаменитый портрет неизвестной красавицы рассматривала АННА Ъ-ТОЛСТОВА.
Франческо Маццола (1503-1540), он же "малыш из Пармы", как можно перевести прозвище Пармиджанино, он же "принц маньеризма", оставил нам не так уж много картин, но чуть ли не каждую вторую без зазрения совести можно представить в жанре "выставка одного шедевра". И эротическую "Мадонну с розой" из Дрездена, и мистическое "Обращение Савла" из Вены, и сложносочиненное "Видение святого Иеронима" из Лондона. Что уж и говорить о венском "Автопортрете в выпуклом зеркале" или "Мадонне с длинной шеей" из Уффици — их печатают на обложках книг про маньеризм, утонченное декадентство, в которое впал на старости лет Ренессанс. И все потому, что Пармиджанино — образцовый гений той смутной эпохи.
Мятущийся дух, интеллектуал и модник, виртуоз и неудачник, не знавший цены своему таланту,— его романтический портрет в красках изобразил баснописец Вазари в своих "Жизнеописаниях". Будто бы про юнца из Пармы, двадцати лет от роду явившегося покорять Рим, говорили, что душа недавно почившего Рафаэля вселилась в его тело. Будто бы в страшные дни разграбления Рима немецкие ландскнехты ворвались в его дом (он их даже не заметил, увлеченный работой) и были столь очарованы неоконченной картиной, что не тронули художника и его имущество, только потребовали выкуп в виде рисунков — так и представляешь себе мародерствующую солдатню, которую вдруг пробрало изящное. Будто бы он дерзил императору Карлу V и срывал заказы, так что обманутые благодетели как-то даже отправили нарушителя трудового соглашения в темницу. Будто бы под конец жизни совсем забросил живопись, увлекся каббалой и алхимией, гнал золото из ртути, отравившись парами которой, вероятно, и умер — в 37 лет, роковой для настоящих романтиков возраст. В этот развесистый миф отлично вписывается и одно из самых таинственных произведений художника — неаполитанская "Антея".
Кто это нежное создание, закованное, как в броню, в золотистую парчу и атлас тяжелого платья, так что стройная, судя по хрупкой шейке и пальчикам левой руки, с которой сняли замшевую перчатку, девичья фигурка превратилась в массивную колонну? Зачем на ней все эти жемчуга, рубины, золото и драгоценная кунья шкурка, наброшенная на плечо? К чему такой парад — она знатная дама или куртизанка? Откуда взялся вышитый передник — уж не служанка ли она живописцу? И почему огромные карие глаза так тяжело, в упор смотрят не то на зрителя, не то на самого портретиста? Ответов на эти вопросы нет, а загадочная красавица давно попала в ряды прекрасных незнакомок итальянского Возрождения, где числятся "Дама с горностаем" Леонардо, "Донна Велата" Рафаэля и La Bella Тициана.
Молва еще в XVII веке связала неизвестную с римской куртизанкой Антеей, в которую был якобы влюблен Пармиджанино. Пусть это всего лишь легенда, но в том, что художник питал особые чувства к модели, трудно усомниться. То же правильное тонкое личико у странного, не похожего на собратьев златовласого ангела в "Мадонне с длинной шеей", но вместе с тем что-то в облике этой девочки невольно заставляет вспомнить юношеский "Автопортрет в кривом зеркале" — кого, как не любимую, можно представить ангелом и наделить собственными чертами? Что, впрочем, не противоречит романтической гипотезе, будто Антея — это идеальный образ чистой красоты, этакая Галатея, которую сотворил для себя Пигмалион-Пармиджанино.
Дотошные искусствоведы, однако, развенчали многие мифы, почти наверняка установив, что мнимая Антея — это, скорее всего, Оттавия Камилла Байарди, племянница пармского покровителя и друга Пармиджанино, воспетая многими поэтами красавица, выданная замуж за своего кузена, графа Манфрино Беккария, в возрасте 14 лет. Примерно тогда и писался этот свадебный портрет: богатый наряд с передником и жемчугами — выставка приданого и жениховых подарков, рубиновое кольцо и мех куницы — талисманы, дарующие многочисленное потомство. Но из этих прозаических фактов сама собой вырастает одна поэтическая аналогия: чью историю напоминает судьба этой сердитой юной невесты знатного рода, возможно силой отправленной под венец? Пересмотрите "Ромео и Джульетту" Франко Дзеффирелли — кажется, великий стилизатор свою черноглазую героиню своровал у Пармиджанино.