Фестиваль театр
В Берлине проходит главный театральный фестиваль Германии — "Театртреффен". Самым необычным спектаклем фестиваля и одним из самых интересных, по мнению РОМАНА Ъ-ДОЛЖАНСКОГО, европейских паратеатральных проектов последнего десятилетия стали "Явления Марты Рубин" — изобретение датчанки Сигны Серенсен и ее соавтора, австрийца Артура Кестлера, претворенное в жизнь Кельнским драматическим театром.
Первое, что рассказывают о "Явлениях Марты Рубин",— представление это длится восемь суток кряду в режиме нон-стоп. Билет дает зрителю право находиться в театре 12 часов. Впрочем, какой уж там театр. Сначала надо к назначенному часу ехать на метро до пригородной станции, потом, сверяясь со стрелками, недолго идти через безлюдный парк, пока не дойдешь до заброшенного локомотивного депо.
Дверь нараспашку, пустота, но внутри тебя встречает сидящий за столом строгий военный в зеленой форме. Несколько сухих вопросов на английском и просьба выключить сотовые, после чего театральный билет обменивается на временный паспорт, в котором нужно расписаться и оставить отпечаток указательного пальца. Следующий этап — инструктаж по правилам поведения в городке, куда вы попали: черно-белый телевизор, голова дикторши, бубнящей про бесконечные запреты для временных посетителей. Высокая медсестра, она же почему-то таможенница, проверяет сумки и интересуется хроническими заболеваниями.
Собственно говоря, после эти недолгих процедур вы предоставлены сами себе. Под высокой крышей старого депо оказывается спрятан небольшой городок, похожий на лагерь беженцев. Две дюжины домиков — несколько автомобильных прицепов и сколоченные из досочек маленькие кривые времянки. Здесь живет человек, наверное, пятьдесят. И зритель просто попадает в какую-то очень странную чужую жизнь, которая, видимо, точно так же текла бы и без публики. Замков на домиках нет, можно свободно ходить и заходить всюду. Впрочем, нищенская обстановка везде примерно одинакова — старая мебель, старая посуда, кучи какого-то хлама, черно-белый телевизор, по единственному каналу которого крутят старые американские фильмы, кровати со смятым бельем, и где-то на них действительно спят обитатели Руби-тауна. Их быт, равно как и быт охранников, застыл где-то на середине прошлого века.
Зритель сам может выбрать меру своего участия в жизни городка. Его обитатели не стесняются гостей: проснувшись, выползают из домов в исподнем, женщины стирают или хлопочут на уличных кухнях, мужчины курят, слоняются без дела, что-то мастерят, играют в карты. Народ здесь очень общительный и хлебосольный. Приглашают в дом, предлагают попробовать нехитрую еду, здесь есть бар с напитками и сладостями и даже парикмахерская — за монету, шоколадку или пачку сигарет вас подстригут или предложат массаж. Если захотите, часа через два уже перезнакомитесь со всеми, да и вас самих будут называть по имени. А если у вас билет на поздний "сеанс", можно, говорят, переночевать в одном из домиков.
Пятьдесят актеров и неактеров, приглашенных Сигной Серенсен "поиграть" в ее проект, свои "легенды" знают прекрасно и ведут себя, так сказать, сверхъестественно. Постепенно ты проясняешь, что же здесь творится: городок этот находится между неким Севером и Югом, видимо, ведущими затяжную войну, охраняют его международные силы, посещать городок могут только граждане Севера. Постоянные же жители, некоторые из которых провели здесь уже четверть века, не могут покидать Руби-таун вовсе, им запрещено заводить потомство, сюда нельзя привозить извне литературу любого рода и спиртные напитки. Поначалу кажется, что проект Серенсен и Кестлера — некое чисто политическое высказывание, то ли выполненное в кафкианском духе напоминание о тоталитарных режимах прошлого (и настоящего), то ли очередная рефлексия на темы балканских конфликтов. Однако тема насилия, заявленная на входе, не форсируется: да, если жители от нечего делать вдруг подерутся или если "туристы" займутся чем-то недозволенным, то явятся военные. А так, идет себе и идет маленькая жизнь.
Сигна Серенсен уже делала подобные проекты — в тюрьме и в больнице. Ее зрители должны быть готовы переосмыслить свой привычный статус пассивного театрального наблюдателя. А сама она исследует феномен замкнутых человеческих сообществ, живущих по специфическим законам. "Явления Марты Рубин" — еще и исследование темы религиозных сект. Подобно тюремной вышке, над городком в депо возвышается терраса-святилище, в которой живет святая Марта. Для нее тоже придумана фиктивная легенда: якобы являлась людям, потом исчезала, а теперь вот стала духовным лидером городка, в котором, между прочим, зафиксирован особый и не разгаданный учеными вид радиации. Жилище Марты немного похоже на будуар проститутки, а сама она в дешевых украшениях восседающая на кровати под балдахином — на юродивую, расслабленно общающуюся не только со всеми посетителями, но и с собственной "паствой".
Конечно, оживленная инсталляция Сигны Серенсен не просто увлекательное и освежающее приключение, альтернативное как старомодному актерскому театру, так и выморочному концептуализму (хотя и концепция на месте, и высший класс "перевоплощения" доказан). В "Явлениях Марты Рубин" создано пространство, которое тебя постепенно, но верно затягивает. Соблазн бегства из современного мира в уютную несвободу буквально материализуется из воздуха. Взяв кружку с кофе, усевшись на лавочку у бара и прислушиваясь к старой песенке, надтреснуто несущейся из радиолы, расслабленно думаешь: а что, неплохо здесь, в этом "городе Зеро". К счастью, через 12 часов все равно попросят на выход.