В процессе передачи власти Дмитрию Медведеву Владимир Путин сделал немало для ограничения его политической самостоятельности. Он возглавил "Единую Россию" (см. N15 за 2008 год), подтвердил полномочия лояльных губернаторов (см. N11 за 2008 год), основательно подготовился к переезду в Дом правительства (см. N10 за 2008 год). Экономическим наследием, оставленным Владимиром Путиным, оказались государственные корпорации.
В 2007 году начался настоящий госкорпоративный бум (см. N50 "Власти" за 2007 год). Только с мая по декабрь было учреждено шесть новых корпораций. А в СМИ появилась информация о возможном учреждении госкорпораций и в ряде других отраслей, например дорожном строительстве, рыболовстве, производстве лекарств.
Фактическое появление в российской экономике новой формы хозяйствования не осталось незамеченным среди политиков и экспертов. Осенью прошлого года комитет СФ по промышленной политике подготовил доклад, в котором подверг практику создания госкорпораций разгромной критике (интервью с одним из его авторов читайте на стр. 30). Авторы доклада расценили создание госкорпораций как "радикальный отказ от принципов административной реформы в части разделения хозяйственных и властных функций". Заодно члены Совета федерации перечислили несколько способов, с применением которых менеджмент корпораций может при желании "выводить активы из подконтрольных организаций и превращать государственную собственность в свою личную". От политических выводов авторы доклада постарались воздержаться.
Политический аспект возникновения госкорпоративного бума достаточно очевиден. Прежде всего обращает на себя внимание хронология создания корпораций (см. таблицу). Шесть из них были учреждены в последний год полномочий президента Путина, когда у правящей элиты еще не было ясного представления о том, чем закончится операция "Преемник". После декабрьского выдвижения в президенты Медведева ни одной новой госкорпорации не появилось. Тем самым их размножение выглядело либо как раздача президентом прощальных подарков самым верным соратникам, либо как попытка чиновников преобразовать административный ресурс в финансовые активы — на тот случай, если взаимопонимания с преемником или его окружением достичь не удастся.
Самым ярким примером можно считать создание "Ростехнологий", которые возглавил один из ближайших сподвижников Путина Сергей Чемезов. Соответствующий законопроект после долгих согласований президент внес в Госдуму 25 сентября 2007 года — на следующий день после формирования правительства Виктора Зубкова, в котором Чемезову вопреки настойчивым слухам места не нашлось. Из той же серии и создание "Роснанотеха": хотя его возглавил финансист Леонид Меламед, не замеченный в близких связях с Кремлем, главной политической фигурой в корпорации эксперты считают члена ее наблюдательного совета, директора Курчатовского института и давнего друга Путина Михаила Ковальчука.
Кстати, посты руководителей наблюдательных советов госкорпораций тоже можно расценить как награду за службу родине. К примеру, давний соратник Путина Дмитрий Козак председательствует сразу в двух таких советах ("Олимпстрой" и Фонд ЖКХ), за "Росатомом" наблюдает глава кремлевской администрации Сергей Собянин, а за "Ростехнологиями" — министр обороны Анатолий Сердюков. Правда, на месте последнего бывший разведчик Чемезов хотел видеть другого бывшего разведчика, Сергея Иванова, но Путин, видимо, счел, что поста главы совета директоров Объединенной авиастроительной корпорации для первого вице-премьера достаточно.
Пример другого рода — учреждение корпорации "Росатом". Ее главу Сергея Кириенко при всех его заслугах в деле борьбы с региональной вольницей на посту полпреда президента в Приволжском федеральном округе вряд ли можно назвать лицом особо приближенным к Владимиру Путину. К тому же он чувствовал себя вполне комфортно и после перехода на должность главы Федерального агентства по атомной энергии, где контролировал значительные финансовые потоки. Тем не менее бывший премьер тоже счел нужным пролоббировать преобразование своего агентства в корпорацию, сумев при этом получить самые широкие полномочия среди всех глав госкорпораций.
Историю с госкорпорациями можно рассматривать и в более глобальном аспекте — как дальнейший поиск российскими властями способов эффективного контроля над бизнесом. В начале 90-х годов первые крупные компании возникли на базе советских отраслевых министерств. Именно тогда, к примеру, появились "Газпром" во главе с бывшим министром нефтяной и газовой промышленности Виктором Черномырдиным и государственный концерн "Лангепас-Урай-Когалымнефть" (будущий ЛУКОЙЛ), руководимый бывшим первым заместителем Черномырдина Вагитом Алекперовым.
К середине 90-х перед Кремлем встала новая проблема — как раздать неэффективную госсобственность в частные руки, не утратив при этом политического контроля над новыми собственниками. Перед президентскими выборами 1996 года эта проблема решилась путем политического договора: крупный бизнес поддержал президента Ельцина, получив в обмен лучшие активы государственного имущества и ряд политических преференций. Но для стабильности всей системы этого оказалось недостаточно — некоторые олигархи, пользуясь слабостью власти, принялись воевать друг с другом, а потом и с государством, фактически похоронив прежние договоренности.
Владимир Путин ошибки предшественника учел, поэтому сначала укрепил вертикаль власти и лишь затем приступил к "обработке" крупного бизнеса. Контроль над наиболее важными госкомпаниями Кремль обеспечил путем назначения в их советы директоров преданных президенту госчиновников, а все мысли недостаточно преданных бизнесменов о возможном сопротивлении пресек, разгромив лишь одну, но зато самую мощную компанию. Как выяснилось в результате этой спецоперации, осознания того, что Ходорковским может стать каждый, оказалось вполне достаточно, чтобы крупный, средний и все прочие бизнесы начали слаженно работать на благо родины под мудрым руководством партии и правительства.
Однако систему, основанную лишь на личной преданности и личных страхах, вряд ли можно считать по-настоящему устойчивой, особенно в период смены власти, когда мысли о возможных переменах возникают даже во вполне системных головах, свидетельство чему — уже упомянутый доклад СФ. Поэтому госкорпоративный бум 2007 года можно рассматривать и как попытку закрепить новые правила взаимоотношений между властью и бизнесом на институциональном уровне. То есть бизнес должен согласиться с тем, что главными игроками на рынке становятся госкорпорации, а власть за это готова гарантировать бизнесу спокойную жизнь и даже поделиться с ним — в том числе и через те же корпорации — частью своих нынешних сверхдоходов.
Чем занимаются госкорпорации
|