Премьера кино
"Импорт-экспорт" Ульриха Зайдля выходит на наши экраны через год после каннской премьеры. Это достаточный срок для того, чтобы проверить свои чувства. По-прежнему уважение, но никак не любовь к этой картине испытывает АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ.
Ольга (Екатерина Рак) работает медсестрой в нищей украинской больнице, где хронически не платят зарплату, и ютится в убогой квартире с матерью, братом и маленьким сыном, там никогда нет воды и вообще жизнь не сахар. Отчаяние ведет ее к попытке поработать для интернет-порносайта, но с ролью вожделеющей шлюхи и с немецким языком она не справляется. Потом Ольга оказывается в Вене и оседает уборщицей в доме престарелых. Пациенты, заброшенные своими родственниками и страдающие от казенного равнодушия персонала, видят в украинке воплощенного ангела милосердия.
Другой герой фильма — охранник Пауль (Пауль Хофман), тоже не в ладах с жизнью: его вышибают с работы, он весь в долгах и срывает свою злость на проститутках. В конце концов вместе с пройдохой-отчимом он едет делать бизнес на Украину. Ольга и Пауль ни разу не встречаются, их истории развиваются параллельно, но между ними происходит как бы обмен энергией. Этот фильм — кинематографический роман между Западом и Востоком, старой и новой Европой, который имеет социологический, экономический и духовный аспекты.
Ульриха Зайдля вообще трудно любить, как и представляемое им направление "идиосинкразического реализма", как и концептуальное искусство вообще. Вместе со своим соотечественником Михаэлем Ханеке и другими леваками — наследниками венского акционизма Зайдль культивирует острую любовь-ненависть к своей родине, где так силен обывательский дух, а воздух пропитан декадентскими испарениями бывшей империи и вполне актуальными миазмами фашизма. Но в отличие от Михаэля Ханеке, он имеет за плечами солидный опыт документалиста, причем отменного.
Его ранние фильмы сделаны в редком жанре документальной комедии — об австрийских мужиках, выписывающих себе экзотических жен с Филиппин, или об одиноких людях, отдавших свое сердце любимым животным. Ироничны сами названия тех лент: "Последние мужчины", "Зверская любовь". А потом Ульрих Зайдль снял знаменитую "Собачью жару" — шесть историй об одиночестве в асфальтовых джунглях Вены. Фильм был игровой, но многие сцены разыграны неактерами: настоящие совокупления в свингер-клубе или стриптиз оплывшей 60-летней дамы. Кульминацией выглядела встреча садомазохистской троицы во главе с учительницей пения. Одному из ее партнеров вставляли в задницу свечу и заставляли его петь национальный гимн о том, какие в Австрии живут славные люди и как они любят красивую музыку.
В новом фильме режиссера меньше сарказма и больше сентиментальности, здесь кульминацией становится сцена, где Ольга танцует с австрийским стариком символический вальс под мелодию "Сердце, тебе не хочется покоя", под нее же создатели фильма поднимались по каннской лестнице на мировую премьеру. Похоже, Ульрих Зайдль стареет. Он ищет душевность и духовность на Востоке (его новый проект — об Украине в XVIII веке), а на современной западной цивилизации ставит решительный крест.
Попытки экспортировать в Европу милосердие из наших палестин могут показаться наивными. И если фильм все-таки производит серьезное впечатление, то опять же благодаря документальному бэкграунду автора. Он снимает настоящих стариков в маразме и настоящих шлюх в процессе тренинга. Причем австрийские сцены удаются режиссеру значительно лучше украинских. Потому что про свинцовые мерзости капитализма он все знает и все понимает, а про славянскую душу, закалившуюся в нищете и убожестве, только строит романтические догадки.