Премьера кино
В московском кинотеатре "Октябрь" прошла торжественная премьера исторического боевика "Александр. Невская битва" — на следующей неделе картина выходит в широкий прокат, чтобы напомнить о сражении 1240 года, когда новгородский князь не дал шведским феодалам оттяпать побережье Невы. Александра благодарят потомки в лице ЛИДИИ Ъ-МАСЛОВОЙ.
Прямолинейно мыслящие критики поспешили окрестить свеженького "Александра" приквелом эйзенштейновского фильма 1938 года, рассказывающего о другой легендарной победе новгородского князя — Ледовом побоище. Тем самым новый фильм, режиссуру которого продюсер Игорь Каленов взял на себя, некстати и насильно запихивается в некую иерархию священных кинематографических ценностей, только мешающую воспринимать его как самостоятельное произведение, существующее в совсем другой галактике, чем эпическое полотно Эйзенштейна, и доставляющее удовольствие принципиально иного рода.
Повествование в "Александре" не лишенным оригинальности образом ведется от шведского лица с акцентом: вначале странствующий рыцарь Ливонского ордена Андреас (Александр Орлов) является к новгородскому князю со словами: "Давно хотел с вами познакомиться", а в конце делает оргвывод, что рыцари легкомысленно недооценили молодого Александра, вот и продули Невскую битву. У авторов "Александра" есть и дополнительные объяснения, почему наши победили, раскусив предательский замысел новгородских бояр, которые вступили в тайный сговор со шведами, мотивируя измену тягой к европейской цивилизации: "Охоту имеем на западный манер жить". Великомученики Борис и Глеб в нужный момент явились соотечественникам в призрачной ладье, как бы плывущей по-над Невой, и тем самым морально поддержали своих. К сожалению, это видение присутствует в фильме только в словесном пересказе одного очевидца. Однако все равно понятно негодование Александра, когда римские попы пытаются перевербовать его в свою веру и подъезжают к нему с объемистой монографией про Крестовые походы: какой резон менять веру, если католические-то святые Невскую битву проморгали, решив, что такое количество псов-рыцарей способно как-нибудь справиться с русскими без вмешательства высших сил.
"Александр", будучи классическим великодержавным блокбастером образовательно-патриотического характера, не лишен тем не менее известного постмодернизма: так, поклонников гайдаевской комедии "Иван Васильевич меняет профессию" порадует переиначенная цитата из нее в "Александре": "Казань брал, Астрахань брал, Шпака не брал". Вместо Казани и Астрахани фигурируют Рязань и Суздаль, но чувствуется, что Александр Ярославич, которого играет Антон Пампушный, спокойно взял бы и Шпака,— такой неукротимой решимостью сверкают его глаза из-под опушенной мексиканским тушканом шапки. Но поскольку авторы фильма по самим условиям игры вынуждены заниматься своего рода иконописью, они стараются оттенить бойцовские качества героя и приписать ему гуманизм и милосердие, которым вряд ли страдал реальный Александр Невский. Однако на экране князь то и дело выражает сожаление о погибших, даже если сам приложил к этой погибели руку, а на предложение бояр для профилактики казнить побольше народу, чтобы наверняка избавиться от шпиона, Александр торжественно отвечает, что нельзя никого казнить, если среди всех виновных попадется хоть один невиновный.
Знакомых широкому зрителю лиц в "Александре" нет, а потому и нет сюрреалистического эффекта, когда сотрудник современных органов безопасности светится посреди Древней Руси своим чекистским лицом. Единственное исключение составляет Андрей Федорцов, один из "ментов", вырезанный из исторического блокбастера "1612", но упорно, как растение к солнцу, тянущийся к высокохудожественному кинематографу. Несмотря на все свои старания, ужимки и прыжки, Федорцов в роли юродивого Корнилия проигрывает своему собрату по амплуа "божьему человеку Яшке" (пожалуй, единственная в фильме настоящая актерская работа принадлежит Нодари Джанелидзе), который ввиду отсутствия у него отрезанного татарами языка вынужден брать невербальными средствами самовыражения.
Написавший музыку к "Александру" Андрей Антоненко, конечно, не Сергей Прокофьев, однако явно не лишен авангардистских минималистских устремлений — вместо пышных патриотических аккордов он предлагает монотонную, мрачную, аскетичную долбежку, которая отлично звучала бы на бас-гитаре в тяжелой металлической аранжировке. Но гораздо больше напрягает слух чересчур усердная работа звукорежиссера, все время пытающегося создать какой-то фон для диалогов: то невидимые поленья назойливо потрескивают в закадровом очаге, то котик, спящий на коленях у отца Александра князя Ярослава (Богдан Ступка) во время его беседы с сыном, урчит так громко и выразительно, что его можно считать полноценным третьим участником разговора. Впрочем, "Александр" настолько неагрессивен и благодушен в своем лубочном патриотизме и претендует на столь немногое, что пенять ему за грубость выделки не очень-то и хочется. Какие-нибудь древние батальные миниатюры, которыми иллюстрированы летописи, давшие пищу для вдохновения сценаристу Владимиру Вардунасу, тоже ведь пленяют не изяществом линий, игрой светотени и глубоким психологизмом, а плакатной экспрессией и наивной безыскусностью, позволяющей еще живому, скачущему на коне с шашкой Александру Невскому пририсовать вокруг головы желтенький кружочек нимба и таким образом при минимуме усилий одним махом передать все грандиозное значение этой фигуры для русской истории.