Книги с Лизой Биргер

Жак Аттали.

В конце восьмидесятых--начале девяностых многим казалось, что поражение "реального социализма" означает и конец марксизма как влиятельной теории. Сегодня ясно, что это не так — идеи Маркса как руководство по изменению мира остаются теоретической базой левых, а как объяснение современного мира они становятся все популярнее и все общезначимее. Миллиардер Джордж Сорос, преданный поклонник антимарксиста Поппера, сегодня заявляет: "Я тут недавно читал Маркса — он говорит массу полезного", а слушатели "Би-Би-Си" называют Маркса "величайшим мыслителем всех времен".

Частью этого превращения Маркса в общезначимую фигуру стали и две недавно вышедшие его биографии. В 1999 году вышла книга английского журналиста Фрэнсиса Уина (русский перевод — 2003 г.), а в 2006-м — книга французского экономиста и литератора Жака Аттали, теперь появившаяся в русском переводе. Уин попытался нарисовать портрет Маркса-человека отдельно от его идей и политики и представил его чуть не диккенсовским эксцентриком — сердитым книжником в тисках нужды. А Жак Аттали рассказывает о Марксе как о пророке глобализации, который "первым охватил разумом мир как единство одновременно политическое, экономическое, научное и философское".

И о глобализации, и о пророчествах Жак Аттали говорит с полным знанием дела. Он один из блестящих представителей французской административной элиты, советник Миттерана, первый директор Европейского банка реконструкции и развития, занимавшегося приватизацией в бывших соцстранах, а с 1998 года глава PlaNet-Finance — "всемирного банка для бедных". Он автор около сорока книг, в том числе двух футурологических — "Линии горизонта" (1990), многие предсказания которой уже сбылись, и "Краткой истории будущего" (2006), где он предсказывает образование к 2035 году безжалостной рыночной "гиперимперии", в которой половина человечества, "виртуальные номады", будет жить сносно, другая половина, "инфраномады",— прозябать в ужасающей нищете, а наверху будут царить "гиперномады". К 2060 году случится либо гибель человечества, либо переход к "гипердемократии". Аттали и предсказывает будущее, и приближает его, он хочет помочь будущей "гипердемократии", но принадлежит к сегодняшним "гиперномадам" — поэтому многие считают его чуть не демонической фигурой.

Слишком серьезные люди скажут, что Аттали хочет отобрать наследие Маркса у левых и присвоить его глобалистам, но Аттали ищет образец не для партий, а для самого себя, для собственной деятельности последних лет (и недаром в прошлом году он выпустил биографию Ганди). Как большинство французских меритократов, Аттали считает, что элита отличается от массы не происхождением и не тайным знанием, а силой ума и блеском способностей. Эти качества он узнает и в Марксе. Из книги вырисовывается такой образ Маркса: блестящий интеллектуал, эрудит, деспот, создающий и распускающий организации, влияющие на судьбы мира.

Идеи Маркса Аттали излагает подробно, но ясной картины его интеллектуальной эволюции не возникает. Дело в том, что Аттали сопоставляет теории Маркса не с тогдашними вопросами и теориями, а с будущими искажениями в рамках "марксизма" и "ленинизма". Раз за разом Аттали восклицает: "Видите — Маркс пишет то-то, значит, он не одобрил бы ни русскую революцию, ни красных кхмеров". Марксистов, потративших больше ста лет на споры о "подлинном Марксе", такие восклицания вряд ли убедят, а постороннему человеку, не марксисту, кажется абсурдно-спиритической сама постановка вопроса: "Каким было бы отношение Маркса к русской или китайской революции?" Но Аттали не столько хочет снять с Маркса вину за коммунистический террор, сколько пытается убедить читателя, что для Маркса (как и для Аттали) социализм не заменитель, а преемник капитализма, не антикапитализм, а посткапитализм и, самое главное, что Марксу наследуют люди не левых взглядов, а гениального ума.

В предисловии Аттали пишет: "Необычайная судьба этого изгоя, основателя единственной за последние века новой религии, помогает понять, что наше настоящее было воздвигнуто такими вот редчайшими людьми, которые предпочли удел обездоленных отщепенцев, чтобы сохранить свое право мечтать о лучшем мире, в то время как им были открыты все дороги во власть. Мы перед ними в долгу". Движет ли им грандиозное тщеславие или забота о человечестве, но Аттали явно хочет, чтобы и о нем в будущем сказали что-то подобное. Но его книгу о Марксе этот личный интерес не портит, а делает вдвойне актуальной. К ней точно подходят слова, когда-то сказанные Шпенглером о людях именно такого типа, как Аттали: "фаустовский портрет всегда автопортрет".

Алексей Шаманов. "Ассистент"

Роман Алексея Шаманова "Ассистент" еще до выхода был номинирован издателем на премию "Национальный бестселлер". Рядовому читателю имя Шаманова ничего не говорит, да и не должно. Однако издатель этого романа все равно рассчитывает на литературный успех "Ассистента", ведь "выстрелила" же пять лет назад проза никому не известного пермского писателя Иванова. А Шаманов тот же Иванов, только попроще, и не из Перми, а из Иркутска. Но тоже мистифицирует в своих романах родной край. Там, где у Иванова история да Совдепия, у Шаманова — шаманы.

Шаманов, кстати, не настоящая фамилия писателя, а псевдоним, который случайно получился из фамилии Шманов благодаря ошибке корректора издательства "Лимбус-пресс", где в 2005 году вышла первая книга писателя. Роман назывался "Коллекция отражений" и повествовал о спившемся иркутском писателе, который везет в Москву рукопись своего романа о БАМе, а по дороге встречает ангела в обличье Чарльза Буковски и ведет с ним литературные беседы о Борисе Пастернаке. Через год после выхода "Коллекции отражений" Шманов поехал со знакомой киногруппой на Байкал, на остров Ольхон, снимать фильм про шаманов. Там и возник замысел нового романа.

Главный герой — ассистент художника — тоже едет на Ольхон снимать фильм про шаманов и неожиданно открывает в себе шаманские силы. Попутно от разных людей узнает историю шаманов, получает загадочный спам про растущую от преисподней до небес гигантскую Мировую Ель, про черных и белых шаманов, причем в списках черных — Гитлер, Сталин и Александр Македонский, в списках белых — Булгаков, Гете и почему-то Кретьен де Труа. А сам герой — в обоих списках, и ему предстоит определиться, с кем он. Написано все это ладно, без красот, но и без языковых огрехов, здорово закручено и местами действительно страшно. Но, говоря откровенно, без шаманов это был бы просто неплохой триллер. А с шаманами — номинант на "Нацбест".

Шань Са. "Конспираторы"

У французской писательницы китайского происхождения Шань Са пять романов и две Гонкуровские премии. Первая — за дебютную книгу "Врата небесного спокойствия" (1997), в ней описаны события на площади Тяньаньмэнь в 1989 году, участницей которых была Шань Са. Вторая — Премия лицеистов — за роман "Играющая в го", где китайская девушка и переодетый в штатское самурай ежедневно встречаются за игрой в го и влюбляются друг в друга, не зная, что каждый из них играет не того, кем является на самом деле. Игра — любовная и политическая — главная тема Шань Са, продолжающаяся и в романе 2005 года "Конспираторы".

В основе книги классический сюжет из шпионского романа. На площади Инвалидов в Париже живет китаянка Аямей, легендарная предводительница студенческого восстания 1989 года. Десять лет она скрывалась от китайских властей, затем вплавь добралась до Гонконга и теперь преподает боевые искусства в Люксембургском саду. В ее дом вселяется 40-летний американский красавец Джонатан. Он якобы работает инженером в небольшой французской компании. На самом деле он агент ЦРУ и должен соблазнить бывшую бунтарку, чтобы завербовать для работы на американскую разведку.

Главная особенность книг Шань Са — удивительно тонкое, вдумчивое письмо. Развитие отношений ее персонажей напоминает "Любовное настроение" Вонга Кар-Вая: та же неторопливость, та же невозможность любви в изменчивом и непостоянном мире. "Конспираторы" вполне сгодились бы для кинематографа: красавица-китаянка, белозубый американец, любовь, геополитика и сексуальная напряженность, которая остается увлекательной игрой только до определенного момента. В игре, которую ведут эти герои, залог победы — не оставаться самим собой, все время притворяться кем-то другим. Но тут удивительно — обычно у романов Шань Са нет финала, они заканчиваются, как игра в го, когда ни один из участников не может сделать ход, а у "Конспираторов" финал есть, и финал приятно неожиданный.