— На ваш взгляд, сильные потрясения финансовых рынков уже позади или наступило затишье перед бурей?
— Мне кажется, самое страшное уже произошло. Ведь, несмотря на разговоры о нехватке ликвидности, в реальности денег в мире много, и именно это будет сдерживать углубление кризиса. Но, безусловно, проблемы остаются.
— В каких масштабах может пострадать Россия?
— Я не думаю, что Россия существенно пострадает от кризиса. Фундаментально состояние российской экономики хорошее. Однако в России есть и серьезная проблема, это инфляция. Она абсолютно вышла из-под контроля, к марту уже составила 13,3%. В таких условиях люди не сберегают. Реальные процентные ставки по депозитам у нас отрицательные, по кредитам — в районе нуля. Не надо забывать, что предыдущие лет пять было очень легко получить кредит под очень низкую ставку. В прошлом году происходил бурный рост в сфере потребительского и ипотечного кредитования. Эти дешевые деньги надули денежные пузыри, чему способствовала и либеральная макроэкономическая политика в США. Сейчас в мире наступило время расплаты. Эту ситуацию я бы назвал локальным, жилищно-строительным кризисом. И хотя он оказывает влияние на потребительский сектор, в целом мировая экономика продолжает расти.
— Что изменил кризис?
— Кризис был очень полезен для России, темпы экономического роста существенно не замедлились и находятся примерно на том же уровне, что и год назад. Но кризис заставил банки серьезнее подходить к отбору заемщиков и своему кредитному портфелю. Когда у банков есть много дешевых денег, они не особо заботятся о качестве заемщиков, раздавая деньги направо и налево. То же самое происходило и в США. Россию спасло то, что период безоглядной раздачи кредитов был коротким. Сейчас идет некое переосмысление. Россияне не накопили большого ипотечного долга, долга по кредитным картам. Когда реальная процентная ставка находится на отрицательном уровне, когда денежная масса растет на 45-50% в год, как у нас, проблем с ликвидностью не существует. То же самое происходит на государственном уровне. Денег много, и власти сейчас начинают их разбрасывать по госкорпорациям. Но рано или поздно за это придется тоже расплачиваться.
— Когда для России наступит время расплаты?
— Скорее всего, в течение ближайшего года, когда станет понятно, что госкорпорации ничего толком не произвели, а сотрудникам надо платить зарплату. Это произойдет, как только цены на нефть перестанут расти.
— Могут ли возникнуть проблемы с привлечением средств у небольших предприятий?
— Если при нынешних среднесрочных планах в следующем году темпы наращивания бюджетных расходов будут снижены, то инфляция может пойти вниз к концу этого года и в следующем году теоретически опять вернуться на однозначный уровень. В этих условиях как раз у небольших предприятий снова появится возможность рефинансироваться, поскольку они могут расти быстрее и являются менее капиталоемкими. В ближайшие годы как раз больше проблем может возникнуть с крупными заемщиками.
— Какие проблемы могут возникнуть у таких заемщиков, как "Газпром" и "Роснефть"?
— На каком-то этапе доллар должен начать укрепление против мировых валют. Я связываю такой сценарий с изменением макроэкономической политики в США и повышением ставки ФРС. В этом случае в первую очередь возникнут проблемы для крупных энергетических заемщиков, потому что при стабильно растущем долларе цены на сырье (номинированные в американской валюте) перестанут расти и могут начать снижение. Тогда и прибыли вышеназванных крупных внешних заемщиков объективно будут падать. С другой стороны, накопленный корпоративный долг сейчас превышает $420 млрд. Долг набирали, когда доллар падал против мировых валют и рубля. Его надо будет обслуживать в условиях укрепляющегося доллара, что создаст проблемы. В этом условном сценарии может сформироваться другой тренд — рубль может начать укрепляться против евро, но падать против доллара, что породит технические проблемы для такого рода заемщиков. Этот сценарий еще впереди, но я думаю, что это самый большой среднесрочный риск для России. Но одновременно это наше спасение. Во-первых, резко повысится эффективность госрасходов, снизятся аппетиты компаний-бюджетополучателей. В то же время у крупнейших корпораций будут стимулы для того, чтобы не ждать подарка с небес, а начать реструктуризацию.