Этот дом стоит в Брюсовом переулке — в двух шагах от Тверской, в ста метрах от Кремля, и это новый жилой дом. Некоторое время, пока он продавался, он был самым дорогим домом Москвы и бил Остоженку по ценам чуть не в два раза. Не знаю, как вы, а архитектор дома Алексей Бавыкин прекрасно отдавал себе отчет, какие люди купят там квартиры. Брюсов переулок — это, кстати, еще недалеко и от московской мэрии. И там это здание деятельно согласовывали, потому что у дома фактически гостиничная типология, а при этом он жилой. Там внутри большой атриум, а квартиры выходят на балконы этого атриума, что по нашим нормам считается недопустимым. По нормам считается, что жильцы страдают, если у них не подъезд с лифтом, а атриум. Знаете, коляску негде поставить, санки, сервант старый, с мусоропроводом проблемы. И психологически это трудно — выходишь, а там не грязный подъезд, а огромный атриум. Как-то это боязно. Но люди долго доказывали, что так страдать они согласны, и вот чудо — доказали.
Да, так вот роскошный клубный дом квартир на 16 на полпути между мэрией и Кремлем. И был бы он примечательным только ценой квартир и соседями, если бы не фасад. Там что-то такое странное творится. Там такой каменный лес, который прикрывает этот дом, причем даже с некоторым выносом вперед. Как будто к дому пристроили деревья. Это ни на что не похожая вещь. И сложная.
Архитектура, дорогой читатель, это тебе не поэзия: сел, прочирикал — и шедевр. Это в одиночку не делается, это плод сотрудничества архитектора и всех остальных. И поэтому все в ней должно рассматриваться с двух точек зрения — архитектора и всех остальных. Так вот сначала про архитектора.
Есть традиция — дома лучших людей в городе украшать портиками с колоннами. В императорской России даже было предписано, что дома с колоннами имеют право строить себе только дворяне, а остальные — нет. А колонны, как рассказывают нам античные мифы, появились из деревьев. То есть сначала древние греки ставили у храмов деревянные столбы, вроде как мы на даче у крыльца, а потом столбы стали мраморными, и так получились колонны. И вот архитектор — сегодня здесь, в Москве — решил экспериментально проверить этот миф. Он построил колонный портик из стволов деревьев, причем некоторые еще и ветвятся. Это такая промежуточная стадия, когда колонны уже каменные, но точно повторяют абрис стволов ветвящихся деревьев. Последний раз такое делали в XVIII веке. Там был такой архитектор Клод-Никола Леду при Людовике XVI, и у него есть проект домика королевского садовника со стволами вместо колонн. Клод-Никола еще сел в тюрьму при революции, написал там трактат об архитектуре и посвятил его назло революционерам русскому императору Александру I. Вот дошло послание, хотя и с известным опозданием.
В общем, сложная ученая затея. Но это с позиции архитектора. А теперь про всех остальных. Значит, дом, так сказать, для нобилитета, и он с колоннами. Вопрос: какие колонны должны сегодня подчеркнуть достоинство лучших людей нашего городка?
Сам я не лучший человек города, прочувствовать это не могу, гляжу на дело со стороны, как этнограф. Так вот с этнографических позиций должен заметить, что лучшие люди Москвы находятся сейчас в таком психологическом состоянии, что считают себя медведями. Не знаю, как это у них получилось, но дело не в этом. Это надо принимать как данность — они думают, что они медведи, строящие вертикаль. Ну и как выглядит вертикаль у медведей? Многие оппозиционные политологи часто говорят, что не могут себе этого представить. Так вот им нужно сходить в Брюсов переулок, потому что там это показано.
Причем там переданы не только особенности ветвящейся кверху вертикали у медведей, но и характерные навыки их поведения в вертикальной среде. Дело в том, что за этими колоннами-бревнами находятся балконы — и достаточно просторные. Но настоящему медведю как-то плохо на балконе за деревьями — нет простора и живого общения с массами. Там сбоку справа приткнуты — именно приткнуты, как-то под углом — такие выносные балкончики, выходящие вперед, на улицу так, что деревья им не мешают. Выглядят они как трибуны для выступлений, что, я так понимаю, создает особое чувство комфорта для медведя, строящего вертикаль. Время от времени он имеет возможность вылезти из-за дерева и поделиться с людьми своими планами до 2020 года. Как гризли — с ветки.
Но самое удивительное в этом доме не метафора нашего интересного времени, а то, что это получилось красиво. Вот само наше время особой эстетичностью не отличается, а как смотрится. Чудо! Такого дома нет нигде в мире, и нигде в Европе сейчас такое построить не могут — слишком они зашоренные. Хотя, наверное, Гауди бы это оценил. У него в парке Гуэль в Барселоне похожие колонны. Но у Бавыкина, пожалуй, поизящнее.
Я однажды еще до того, как Алексей Бавыкин построил этот дом, брал у него интервью. И он мне сказал: "У меня свое направление в архитектуре, русрац называется. Как тебе название?" Я смешался, потому что звучание какое-то... ну я не знаю. "Сокращение от "русский рационализм",— продолжал он, весьма довольный собой и моим смущением.— Смело, крепко — русрац! Потому что Россию любить надо! Вот такая, какая есть, такую и надо любить! Это у них там неомодернизм, деконструктивизм. А у нас русрац!"
И он меня как-то убедил. Это вообще очень тонкий архитектор, мастер, а у них так бывает, что вроде по смыслу очень все странно, но при этом здорово получается. Нет, ну действительно, должна же архитектура передавать какие-то особенности русской души. Особую русскую интуицию формы, непричесанность чувства, что ли. В самом чувстве рационального в России есть что-то такое, ну вы сами знаете — умом не понять. Действительно, есть рационализм, а есть русрац, и это не совсем одно и то же. Опять же кругом медведи.
Должен сказать, уважаемые дамы и господа, что исторически колонны делятся на разные типы, называемые ордерами. Есть дорический ордер — это когда у колонн завершения совсем простые, просто кругляшки; есть ионический — там в завершении два таких изящных завитка, а есть коринфский — там наверху делаются такие красивые листья. Дорический придумали дорийцы, жителей материковой Греции; ионический — ионийцы, жившие в Малой Азии, а коринфский — жители Коринфа. Еще есть иудейский ордер — это когда колонны такие спиралевидные, витые, как бы ужом влезающие в душу. А вот Алексей Бавыкин сегодня изобрел принципиально новый ордер, и это дорогого стоит, потому что встречается раз в две тысячи лет. Следующие две тысячи лет мы будем им гордиться. Предлагаю назвать его медвежьим. Хотя боюсь, название не приживется, и мир его будет называть просто русским.