Уникальный случай: в этом году школа, работающая в России, впервые попала в сотню лучших мировых. Правда, российская она лишь по прописке, а по национальности два года как бельгийская. Чтобы разобраться, как отечественная школа стала европейской, корреспондент "Секрета фирмы" отправился в Санкт-Петербург.
Бизнес-школы
Прозвище "белая ворона" к Александру Янчевскому прицепилось давно и, видимо, прочно. А все потому, что в основанной им школе все не как у людей.
Как у людей — это когда студенты учатся в вечерней или заочной форме, на русском языке и в соответствии с государственным стандартом МВА.
У Янчевского же западные профессора преподают на английском, а курс MBA до нынешнего года был рассчитан на дневное обучение (full time). Кроме того, школа выдает настоящий западный диплом, без всяких приставок "совместный".
"Многие бизнес-школы любят хвалиться: у нас двойной диплом, тройной. И лишь у Янчевского продукт первичный, а не вторичный,— говорит ректор санкт-петербургской бизнес-школы ИМИСП Сергей Мордовин.— Фактически это единственная европейская программа MBA, которая есть в России".
Школа, которая учит по единственной в стране европейской программе МВА, за 17 лет трижды меняла название и учредителей. Итог пертурбаций — статус питерского кампуса бельгийской Vlerick Leuven Gent Management School (VLGMS). До сих пор ни одна из российских бизнес-школ не становилась полноценной частью зарубежной. Для этого потребовалось бы как минимум привести учебный процесс в соответствие с западными стандартами. Но школе Янчевского не составило особого труда сменить "национальность" — ведь "не как у людей" у него было с самого начала.
Былое и бизнес
В холле питерского кампуса VLGMS висит корабельный колокол — рында. Висит больше для красоты, потому что используется лишь раз в год — во время встречи выпускников (Alumni Reunion). Желающий взять слово просто подходит и бьет рынду, чтобы привлечь к себе внимание.
Alumni Reunion — традиция западная. Немногие российские бизнес-школы собирают своих выпускников и устраивают для них вечеринки. Между тем в фойе Holiday Club начинает собираться публика. За 17 лет школу закончили около 600 человек, на встречу пришло более ста, в том числе из первых выпусков. Например, дипломник 1992 года Сергей Ниров — он когда-то имел свой бизнес, а сейчас работает в строительной компании ЛЭК. Или директор по маркетингу Colgate-Palmolive Николай Рассудов, который получил MBA в 1993 году и давно перебрался из Петербурга в Москву.
Александр Янчевский, высокий седовласый мужчина, может без устали сыпать именами, фамилиями, названиями компаний — кажется, он в курсе дел всех своих выпускников. Каждый класс, по его словам, чем-то выделялся. Например, студенты первого выпуска давали друг другу прозвища — "экскаватор", "гуру" и др. Выпускники 1997 года очень боялись экзамена по макроэкономике, зато потом гуляли всю ночь. Другие студенты охарактеризовали себя сами: "Мы были психами, а некоторые ими и остались", "Курс, где никто ни с кем не соглашался".
В школе считают, что выпускники должны приходить не только для встречи с друзьями, но и заводить новые связи. "А если человек собрал за вечер меньше 20 визиток, значит, он пришел просто поесть и выпить",— рассуждает Янчевский. Хотя с некоторых пор на Alumni Reunion больше не заказывают водку — ее никто не пьет; на столы ставят только вино.
Между тостами выпускники успевают заниматься рекрутингом. Например, Юрий Уткин на прошлогодней встрече познакомился с владельцем компании ООО "Торговые технологии" и очень быстро вышел к нему на работу менеджером по лизингу. Финансовый директор Раменского ГОКа Андрей Солдатов тоже присматривает людей для новых проектов и за вечер провел несколько переговоров.
Спасение утопающих
В этом году Vlerick Leuven Gent Management School впервые попала в сотню лучших MBA-программ, который публикует Financial Times. Место ей досталось всего лишь 97-е, но с учетом того, что в мире несколько тысяч программ MBA, это достижение. И хотя отношение к событию имели только бельгийские кампусы (российских выпускников пока никто не опрашивал), плодами будет пользоваться вся школа.
Однако директор российского кампуса, похоже, этому не рад. "Для нас это жутко обидно,— признается Янчевский.— Вот в рейтинге журнала The Economist в 2006 году Vlerick занимал 12-е место". Что ж, каждому декану милее тот рейтинг, где порядковый номер его школы выше.
Зато Янчевский с удовольствием показывает свой кампус, хотя хозяйство, надо сказать, невелико: несколько комнат, библиотека и лекционная аудитория. Четыре года назад здесь были только заплесневевшие стены. Директор, не расставаясь с ноутбуком, сам планировал помещение и выкраивал квадратные метры. "Позже архитекторы подтвердили, что я выбрал оптимальное решение",— говорит Янчевский с гордостью.
В школе, например, нет компьютерного класса. А зачем, если для экономии места можно поставить компьютеры прямо в лекционной аудитории? Впрочем, компьютеры в аудитории не только помогают, но иногда и вредят учебе. Сидя на верхнем ряду, можно подглядывать, чем студенты занимаются на уроке — кто-то пишет письма, ищет в интернете новости, а кто-то изучает ЖЖ.
На Западе у бизнес-школ есть специальные кьюбиклы, где группы могут уединиться для решения кейса. В питерском VLGMS ничего такого нет, поэтому студенты совещаются, где придется. В холле, например, сидят три молодых человека, что-то пишут на маленьких бумажках и веером расклеивают их на стеклянном столе. "Это пиво вряд ли пойдет",— доказывает один парень другому. Собеседник объясняет ему что-то про "дистрибуцию" и "продакшн". У вымышленной пивной компании Unibrew назрели проблемы — рост рынка замедлился, нужно как-то подстегнуть потребителей. Задача студентов — разработать для Unibrew новую стратегию.
Преподаватель Барт Кларисс, который ведет курс innovation management, прогуливается по коридору, ожидая, когда его подопечные разберутся с кейсом. Он выглядит очень молодо, и поначалу я принимаю его за студента. Потом выясняется, что профессор раньше работал в MIT Sloan, а сейчас помимо Vlerick читает курс предпринимательства в Tanaka Business School (Лондон).
Наконец, группы договорились, как спасать бизнес Unibrew. Одна из них предложила вывести на рынок детское пиво, другая — использовать пиво и его ингредиенты в индустрии красоты. Не забыли и про растущий китайский рынок, посоветовав компании купить местного игрока. Возможно, какие-то идеи подстегнут потребителей, хотя не все из них можно считать инновационными.
Заход по-английски
Александр Янчевский любит рассказывать про свою школу, но начинает издалека, отвлекаясь на детали. А спохватившись, оправдывается: "Знаете, западный человек четко отвечает на поставленный вопрос. А русский обязательно расскажет предысторию, ему важно, чтобы собеседник видел картину в целом". Картина, надо сказать, получилась занятная.
Бизнес-школа "ЛЭТИ-Лованиум" начиналась как совместный проект Ленинградского электротехнического института (ЛЭТИ) с Lovanium International Management Center (Объединенный центр менеджмента Католического университета в городе Левене и Католического университета города Лувен-ла-Нев, Бельгия). В 1990 году Александр Янчевский был проректором ЛЭТИ по международным связям и на каком-то мероприятии познакомился с проректором Левенского университета. Стороны быстро договорились о сотрудничестве, и бельгийцы убедили крупных промышленников своей страны выделить деньги на подготовку кадров в России. "Они видели Россию как перспективный рынок для собственных инвестиций",— объясняет Янчевский. Решили совместными усилиями запустить годовую программу профессиональной переподготовки для управленцев — аналог очной программы MBA.
Из Бельгии даже прислали "гуманитарную помощь" — три фуры, в которых было все: оборудование для локальной компьютерной сети, копировальный аппарат и даже кофеварка. Разве что унитазов не заказали. "А что вы смеетесь?-- пожимает плечами директор.— Это была сложнейшая задача: сделать туалеты европейскими в плане чистоты. Потом к нам комиссия из министерства приезжала, говорили: ну можно же сделать!".
Первые 50 студентов пришли по направлению промышленных предприятий Санкт-Петербурга. Несмотря на то что программа была дневная, людей охотно отпускали, да еще и с сохранением зарплаты. Все объяснялось просто — в то время каждый руководитель обязан был готовить кадровый резерв, иначе мог получить "строгача". Как вспоминает Валерия Каткова, выпускница 1992 года, "предприятию было выгоднее вложить деньги в полноценное обучение одного сотрудника, чем понемногу обучать целый коллектив, да еще из-под палки".
Стоимость обучения составляла 12,6 тыс. руб. (для сравнения: "Жигули" стоили 9 тыс. руб.). Директор одного завода потом признавался Янчевскому: "Надо было 20 тыс. просить. Мы бы заплатили". Но поиск заказчиков не был главной сложностью для молодой школы. Более серьезная проблема — как тогда, так и сейчас — найти студентов, готовых обучаться на английском.
Янчевский изначально хотел работать по западным стандартам и сделал ставку на западных преподавателей. А это значит, что учиться нужно на неродном языке. "Один из наших профессоров в свое время сказал: если человек не может выучить английский, то его нельзя научить менеджменту",— говорит Александр Янчевский.
Первых слушателей "подтягивали" на трехмесячных курсах, да еще и наняли для них двух психолингвистов. "Поначалу было трудно, особенно без разговорных навыков,— рассказывает Валерия Каткова.— Кроме того, чтобы нормально учиться, нужно не только понимать английский, но и суть вопроса".
VLGMS до сих пор каждый год набирает 30-40 англоговорящих студентов. Похоже, этот опыт так и остается в России исключением из правил — большинство бизнес-школ скептически относятся к подобной практике. Помимо Vlerick, на английском учатся слушатели EMBA Стокгольмской школы экономики, а в школах, реализующих совместные программы с западными вузами, как правило, двуязычное обучение. В остальных максимум читают отдельные курсы. В ИМИСП, например, поначалу тоже вели занятия на английском, поскольку на русском не было даже учебников. Но скоро поняли, что на рынке такие программы не пользуются спросом — слишком мала потенциальная аудитория. "Я недавно на программе EMBA в Екатеринбурге использовал несколько англоязычных терминов,— признался Сергей Мордовин.— На что слушатели, вполне успешные менеджеры, мне заявили: нам, мол, по-английски не нужно".
Жизнь по кризису
Несмотря на успешный старт и растущую популярность, школа то и дело сталкивалась с кризисами. Первый удар настиг ее в 1992 году: занятия начались летом, а после того как в стране отпустили цены и резко выросла инфляция, деньги быстро закончились. Но директор чудом выкрутился — попросил денег у Министерства образования, чтобы доучить людей. И ему, что интересно, помогли. "Янчевскому надо просто поставить памятник за то, что школа выжила",— говорит Мордовин.
А в 1999 году школу ждало еще одно испытание. На этот раз удар пришел с Запада. У партнеров началась реорганизация — программу МВА университета города Левена передали в Школу менеджмента Vlerick, созданную в Гентском университете. Новое учебное заведение назвали Vlerick Leuven Gent Management School — по имени профессора и барона Андре Влерика, основателя школы, который пожертвовал в фонд школы 50 млн евро. В общем, бельгийцам было не до россиян.
"Немое кино закончилось, а звуковое еще не началось",— шутит Янчевский, вспоминая тот переходный период. Школе пришлось искать новых учредителей — в частности, ими стали центр стратегических разработок "Северо-Запад" и Российская ассоциация венчурного инвестирования. Немалых усилий стоило сохранить и преподавательский костяк — в Санкт-Петербург по-прежнему приезжали профессора из Бельгии, но появились и новые, из других западных школ.
После того как в Бельгии закончилась реорганизация, школы решили возобновить альянс, но уже на более высоком уровне — подписали договор об интеграции. Он предусматривал синхронизацию программ и прочих процедур, а также юридическое оформление партнерства. Так в 2006 года российская школа превратилась в международную, в Санкт-Петербурге появился новый кампус Vlerick Leuven Gent Management School, а выпускникам стали выдавать полноценный диплом VLGMS.
Но тут назрела еще одна проблема, самая, пожалуй, серьезная. В отличие от других бизнес-школ, работающих в России, Vlerick единственная все эти годы шла против течения, сделав ставку на full time MBA (в глазах многих специалистов дневное обучение считается наиболее качественным). "Один очник равен десяти вечерникам, один вечерник — десяти заочникам",— любит говорить Александр Янчевский. До сих пор школа без проблем набирала людей, причем некоторые из них вообще не хотели рассматривать никакой другой формат, кроме дневного. "После работы труднее переключаться на учебу, да и от семьи надо отрывать время,— рассказал Андрей Солдатов.— А поскольку я был предпринимателем, мне не пришлось уходить с работы, просто договорились с партнерами".
И вдруг в прошлом году возникла ситуация, как в той задачке с бассейном: из одной трубы вливается, из двух выливается. Начались массовые отказы слушателей, причем последний отказ пришел за два дня до начала программы. Когда зарплаты растут как на дрожжах, full time MBA перестает пользоваться спросом. "Какая-то сумасшедшая ситуация на рынке труда — скоро слепых будут брать водителями",— разводит руками директор. Руководители VLGMS, конечно, подстраховались и пару лет назад открыли вечернюю программу part time MBA. А набор на full time решили пока приостановить.
Подобный исход никого на рынке не удивляет. Так, в ИМИСП в начале 1990-х тоже думали про full time, но за три года, пока готовили программу, поняли, что спроса на нее не будет. Сегодня учиться днем менеджеры могут лишь в московской Высшей школе международного бизнеса (ВШМБ). По словам директора этой программы Ахмеда Шамова, школа ежегодно набирает 20-30 человек. Правда, в Москве в целом спрос на MBA больше, да и обучение в ВШМБ ведут на русском языке.
В общем, Vlerick Leuven Gent Management School была вынуждена свернуть с инновационной тропы и пойти традиционным курсом. Но в остальном она сохранила свое лицо.
Технологический рай
""MBA финанс" и тому подобное — все неправильно. MBA — это стратегия в первую очередь",— обозначает Янчевский свои приоритеты. Так что VLGMS узких специализаций не имеет. Кроме, пожалуй, одной — школа исторически завязана на индустрию с высокой добавленной стоимостью — высокотехнологичное производство, электронная техника, химия и т. п.
ЛЭТИ всегда имел тесные связи с промышленными предприятиями, а бельгийские партнеры умеют превращать технологические новации в деньги. Даже описывая модель своей бизнес-школы, Янчевский вдруг находит неожиданный, но емкий образ — "Московский физтех". Там, по его словам, преподаватели активно занимаются и наукой, и прикладными вещами, а потом делятся со студентами своими знаниями.
Конечно, западные профессора мало знают о российском рынке, тем не менее студенты применяют полученные знания на практике, разрабатывая проекты для компаний. Школа сама находит заказчиков, которые готовы послужить учебным полигоном. Несмотря на то что для компаний эти услуги платные (6-9 тыс. евро), от желающих нет отбоя.
Все проекты так или иначе связаны с рынком b2b. Правда, был период, когда появились FMCG-компании, "всякие там шампуни и полироли". Но теперь все вернулось на круги своя. В прошлом году, например, группа из четырех студентов выполнила проект для "Российской электроники" — они изучали перспективы производства в России вакуумных стеклопакетов. "Вот,— Янчевский достает из шкафа пухлый отчет и бросает на стол.— Они доказали, что все это возможно, выгодно и технологично. Я бы такие на даче поставил".
Деньги и счет
Хотя Vlerick Leuven Gent Management School — западная школа, стоимость обучения здесь ниже, чем в ряде других крупных школ, работающих в России. Так, программа MBA part time в VLGMS стоит 15 тыс. евро (практически столько же она стоит и в Бельгии), в то время как обучение в ИМИСП обойдется в 18,8 тыс. евро, а EMBA в Стокгольмской школе экономики (программы MBA у нее нет) — почти в 25 тыс. евро.
Тем не менее многие на российском рынке считают, что Vlerick — школа не первой десятки, и если уж получать западный диплом, то лучше ехать в более рейтинговые учебные заведения. Да и некоторые выпускники признавались, что камерность питерской школы — это скорее недостаток, "бизнес-тусовка" должна быть пошире. Но в Holiday Club на сделанной "на коленке" стенгазете я увидела приписку красным фломастером: "FT 2008 — мы еще покажем!"