Что покажет время

об итогах — Екатерина Истомина

Главная профессиональная новость такова — два часовых и ювелирных форума в Базеле и Женеве больше не соберутся в таком составе. Вечные конкуренты — старый, работающий с 1917 года Базельский салон (BaselWorld) и новый, открытый в 1991-м Салон высокого часового искусства в Женеве (SIHH), в последний раз прошли выматывающей цепочкой, вереницей, друг за другом. В 2009-м именно женевский салон, "обросший" в ходе существования сателлитами (это небольшие мелкопоместные марки, которые выставляются не на салоне, а, например, в дорогих женевских отелях или бутиках, но обязательно во время выставки), откроет новый часовой год. Женевский салон состоится не вслед за старшим базельским братом, а за два месяца до него — в середине января. Наиболее принятая версия переноса сроков звучит как невозможность павильонов женевского выставочного комплекса Palexpo принять в апреле уже нестройную (после Базеля) армию часовщиков, байеров и журналистов.

Тем, кто вписал в свою судьбу эти ежегодные весенние сессии, от перемен будет отчасти грустно. Путешествия из Базеля в Женеву были не только деловой поездкой. Они были символичны, они были чем-то похожи на рекламные ролики — когда зритель вдруг попадает в глубину механизма и путешествует между стрелок, между балансирами и пружинами. Так и переезд из Базеля в Женеву был чем-то подобен обзорной экскурсии вглубь часов — только эти часы были размером с известную небольшую альпийскую страну.

Итак, швейцарские скоростные поезда не поднимут больше на борт в Базеле нетвердые стайки еле выспавшихся людей с огромными чемоданами. Не отвезут их в Женеву. Транспортное лавирование между часовыми Сциллой и Харибдой закончилось. С другой стороны, эти два окончательно разведенных часовых салона дадут всем заинтересованным лицам возможность говорить о часах и драгоценных украшениях гораздо больше, чем было до этого.

Самая "короткая" в мире газета называется "The BaselWorld Daily News". Она выходит восемь раз в год — в этом году читатели могли знакомиться с по-своему обаятельной часовой передовицей с 3 по 10 апреля, именно столько шел Базельский салон. Газета полна хороших новостей — вот и на этот раз репортаж с открытия салона привел цифры. 100 тыс. посетителей из 100 стран мира обещали быть в Базеле — и все они были там, мы видели все сто тысяч на все сто процентов.

А в Женеве обитатели SIHH повторяли любимую мантру: "Базель — это народная выставка, Женева — это эксклюзивный салон". Это действительно пока еще парадный часовой салон, но многие наблюдатели уже предсказывают значительные изменения в SIHH-2009. Очевидно, что участников SIHH (а сегодня их 14) в будущем году станет больше, сама экспозиция, похожая сегодня на город ар-деко в песочных тонах, будет перестроена и расширится. Ясно одно: задача, стоящая перед SIHH,— "не выставка, а салон" — по-прежнему будет главной.

Вера в прогресс

Благополучие нынешнего рынка роскоши благотворно влияет не только на коллекционеров и любителей часовых и ювелирных редкостей. Благополучие отразилось и на самих часовых демиургах с маркетологами — они стали смелее. Не в моде сейчас — робкое соревновательное пихание соседа-часовщика ногой под столом. В моде — часовые одиссеи, настоящие битвы по всем фронтам с подключением все новых тяжелых артиллерий, как-то: сотрудничества с различными научно-исследовательскими институтами и химическими лабораториями, проведение испытаний и опытов по поискам новых материалов и революционных технических решений старых проблем. Любая уважающая себя марка, двести лет назад сделавшая себе имя на серьезной классической механике, показала в этом году инновацию, предназначенную для механизмов, или очередной умопомрачительный сплав, из которого можно делать все — от корпусов до комплектующих.

Такое ощущение, что часовщики Швейцарии сегодня делают не часы, а строят каждый как минимум по Boeing и собираются на нем как минимум в космос. То, в чем сильно сомневается остальное человечество, несомненно для швейцарских часовщиков — это научно-технический прогресс. Вера в победу прогресса сейчас стоит в часовой среде такая твердая, что еще немного — и часовщикам удастся доказать теорему Ферма.

По пассионарности в отношении научно-технического прогресса нынешнее часовое время можно сравнить с эпохой Наполеона III, которая прославилась проведением полномасштабных международных выставок изобретений, или же с гагаринскими 1960-ми, когда одежда и обувь из пластика грозились похоронить кожу и кашемир.

Эстетика сладкого — розовое золото

Байерам все же придется склонить голову перед основной тенденцией — розовым золотом, задействованным в часовых корпусах. У нас с этим металлом все еще замечаются трудности. Розовое золото элегантными оттенками напоминает наше золото 585-й пробы, тот драгоценный металл, с которым работали советские ювелиры с конца 1960-х (до этого использовалось золото более желтого оттенка — 750-й пробы). Поэтому то нерешительное напряжение, присущее покупателям luxury goods из республик постсоветского пространства при общении с розовым золотом, объяснимо. Из детства приходят на ум первые сережки или же обручальное кольцо, купленное для первого брака. Но с ностальгией теперь придется побороться.

Тем не менее мода на розовое золото, появившаяся два года назад, не свернулась, а приобрела опереточное симфоническое звучание. Буквально на каждом стенде играли поросячьими розовыми боками то добрый старина турбийон, то гордый минутный репетир, то сухопарый вечный календарь, то даже хронограф, записанный в дорогую лимитированную серию по причине своей неспортивной розовости.

Райские кущи ювелирных часов также влекли путешественников розовыми оттенками. Даже задействованные в розовых корпусах бриллианты, и те иногда не могли пробиться робкими лучами сквозь толщи металла. Остается подчеркнуть, что мода на розовое золото в большей степени сегодня касается именно часов, причем часов мужских, а не украшений.

У азиатских часовых маньяков, играющих первую скрипку в сегменте "коллекционеры", розовое золото считается более музейным металлом. Кто-то считает его более нарядным, дорого выглядящим. Очевидно, что любая техническая новинка сегодня должна быть не только непостижимо сложной, но и внешне нарядной, блистательной до конца, иметь определенного класса рамку, драгоценную оправу.

Популярность розового золота можно считать и карт-бланшем на окончательное личное обогащение после десятилетия 1990-х с его модой на демократичную дешевую сталь, не ущемлявшей ничьих интересов, а также на минимализм, отрицавший древнюю суть haute joaillerie. Новое часовое "раблезианство" получило даже и некоторые комические мольеровские мотивы — розовое золото марки сочетают с шоколадными цветами циферблатов и "шоколадными" ремешками.

Мода на розовое золото — это почти общественный факт. Мужские часы теперь — это новый сорт ювелирного украшения, а не просто бесперебойно тикающий точный предмет.

От гранаты до калькулятора

Конфетной сладости розового золота противостоят часы, которые (весьма условно) можно назвать "ультрасовременными". Поединок "розовых" и "ультрасовременных" занимателен не меньше, чем битва Люка Скайуокера с Дартом Вейдером в конце фильма "Империя наносит ответный удар" из эпопеи "Звездные войны". В ходе битвы Люк Скайуокер потерял одну руку — какое счастье, что на ней не было часов! Мы не случайно упоминаем эту великую картину: большинство "новых часовых дизайнов" было инспирировано как раз "космическими" эпохами — 1960-ми и 1970-ми.

Этому есть как минимум два объяснения. Объяснение первое — часовщики идут вслед за заявлениями fashion-дизайнеров полуторагодичной давности. Напомним, что именно тогда в fashion-сегменте были отмечены игры с 1960-ми, а сейчас в fashion-моде больше 1970-х. Мода с подиумов тоже теперь стала касаться более консервативной часовой среды (яркий пример — появление у часов два года назад белой темы). Второе объяснение таково — детство и юность многих современных часовых мастеров пришлись именно на 1960-1970-е, поэтому в какой-то момент они должны были вспомнить о тех довольно разных десятилетиях.

Бум молодых, агрессивных часовых марок, предлагающих добрым людям часы, от вида которых Бреге немедленно съел бы свой турбийон, более заметен в демократичном Базеле. Там, в темных ангарах, молодые марки имеют маленькие стенды, на входе в которые сидит сам основатель крохотной компании — и он похож на паука, который поджидает жертву. И жертвы обычно приходят по расписанию.

Мода на часовые машины, кинетические кунштюки также связана с окончанием моды на классические часовые усложнения. Раньше, еще пять-семь лет назад, в часы достаточно были установить вестминстерский бой, вечный календарь с високосным годом или турбийон — и такая штуковина считалась бы важной редкостью. Теперь тех же турбийонов расплодилось так много, что, кажется, впору украшать ими фонарные столбы. Чтобы не прослыть банальными, мастерам приходится искать выход. Сегодня, чтобы сделать часы "редкой штуковиной", необходимо совершить нечто революционное. Заставить стрелки стать кубиками или шариками, поручить им идти задом наперед, заменить стрелки моднейшими электронными цифрами, перелопатить циферблат, перекосить корпус, придав ему форму базуки, пишущей машинки, вид калькулятора или рычага от коробки передач. Итак, часы, которые похожи на гранату, сегодня активно противостоят часам, напоминающим конфету.

Впрочем, совмещение, например, каучука, титана с каким-нибудь напылением, рецепт которого заставил бы всколыхнуться и Менделеева, со сладким розовым золотом — это тоже очевидный всем компромисс, и ему следуют многие марки.

Винтаж

Речь идет не об истинном антиквариате — ежедневное эксплуатирование плачущих от усталости "дедушкиных часов" нужно отнести к одиночным курьезам. Винтаж, или выпуск, перевыпуск, изготовление реплик, часов в том или ином духе ретро, помогает маркам лучше демонстрировать свою историю, в той или иной степени богатую. В погоне за громкими премьерами события дней давно минувших теряют героический блеск. Тем более что клиенты хотят носить ясную читаемую классику, а не только кинетические скульптуры, показывающие разницу между падением индекса Dow Jones и временем в Каракасе.

Именно винтажные часы сегодня и означают собственно часы классические. Чтобы еще раз подчеркнуть их безыскусную прелесть, мануфактуры делают их более плоскими и с более крупными корпусами, чем это было принято раньше. В период безумных экспериментов такой "автоматический" возврат в собственные архивы дается мануфактурам гораздо более легко, чем изобретение действительно новой классики — ведь сегодня непонятно, как она должна выглядеть, когда на огненной передовой кинетические скульптуры.

Винтажные по своему жанру модели — например, встречающиеся карманные часы, с крышками или без них — тоже подвергаются "атакам клонов", нападению со стороны создателей "новых дизайнов". Но пока в этом поединке счет на стороне классиков, а не современников.

Золотые олимпийские медали

2008-й — год Олимпиады в Пекине. Швейцарские часовщики, быть может, и пристально следят за событиями в Тибете и тайно или явно сочувствуют бедным бунтовщикам, но бизнес есть бизнес, а олимпийский год бывает не каждые 365 дней.

Нынешний немалый спортивный заряд отразился в том, что сегодня нет обязательной единой спортивной темы, как это бывает обычно. Так, например, несколько лет подряд были популярны автомобильные часы, и часовые компании заключали дружеские пакты с автомобильными концернами. В 2007-м мир активно радовался America`s Cup — и эта радость была отмечена во многих спортивных моделях. В этом году пробил час Олимпиады в Пекине, именно поэтому самые различные спортсмены и просто сочувствующие спорту получили по самым различным часам — есть в ассортименте яхтенные, дайверские, авиаторские, автомобильные. Отчасти новинки часового спортивного жанра оказались тождественными главному призу — золотой олимпийской медали, так как большинство спортивных моделей получили корпуса из золота различных оттенков.

Графика: черный и белый

Мода на белый цвет в ювелирных и женских спортивных часах тянется с 2006 года, когда fashion-подиумы заполонили модели в белом. Тогда часовщики и ювелиры как по команде "одели" свои часы в белые ремешки — из атласа, кожи, каучука. Теперь (опять-таки с подачи fashion) пришел черед черного цвета, который не появлялся на часовой и ювелирной авансцене много лет. Сегодня черный цвет присутствует как в ювелирных часах (каучук, кожа, атлас, керамика), так и в ювелирных украшениях (китайский лак, оникс, черные бриллианты, черная шпинель).

Черный в драгоценностях — цвет крайне неблагодарный, он, вообще-то, отрицает суть украшения, избавляя его от парадного блеска и добавляя ему траура. Поэтому "чисто черных" драгоценностей почти не бывает, они обязательно высветлены белым или золотым. Такое графическое сочетание позволяет ювелирам работать в самих разных стилях, не только в самом логичном для этой палитры стиле ар-деко.

Sound-jewellery и яркие карамельные камни

Центрального, единого для всех ювелиров сюжета в этом году нет. Продолжают распускаться ювелирные цветы, драгоценные экзотические животные и рептилии манят хвостами, вертят хоботами, щелкают зубами, укрываются лапами. Интересно, однако, что сегодня царство миниатюрной ювелирной скульптуры стало почти буквальным, без обобщений — золотые хоботы и бриллиантовые зубы выполнены с тщанием школьного учебника. Сегодня ювелирные флористика и анималистика по стилю приблизились к 1940-1960-м — неоклассическим буржуазным десятилетиям, когда вопросы вкуса позорно пасовали перед богатством внешнего оформления и точностью копирования.

Ювелирный кутюр — драгоценные банты, помпоны, кружева, манжеты, корсетные шнуровки — тоже приближен к неоклассике. Сентиментальность стиля Louis XVI и Марии-Антуанетты, эпохи, когда впервые расцвел подобный драгоценный кутюр, а также прозрачность знаменитого белого стиля Cartier "гирлянда" в современном кутюре отсутствуют.

Центральным сюжетом стоит признать жанр, который мы бы назвали sound-jewellery. Это украшения-погремушки. Как правило, небольшие по размеру драгоценности, но с намеренно запутанной, усложненной, многосоставной композицией — вроде золотых нитей, собранных в пучок (серьги, подвески, колье), цепей со звеньями разного размера, колец, цепочных браслетов и даже ювелирных часов, украшенных подвесками "шарм". При носке подобные драгоценности издают благоприятные, "музыкальные" звуки. Родословную "звуковые украшения" ведут от старой викторианской концепции "шарм", отчасти от изобильных этнических драгоценностей, а также от мельчающего кутюра и casual jewellery — все четыре пункта были в ювелирной моде в последние пять лет.

Большей популярности в этом году добились камни яркие, но прозрачные или полупрозрачные, преимущественно карамельных розовых, сиреневых, лиловых оттенков. Выбор прозрачных, полупрозрачных или пастельных камней был связан с необходимостью как можно сильнее облегчить сложные конструкции украшений. Именно карамельные, а не пряные оттенки полудрагоценных камней являются также хорошим художественным антитезисом драгоценной, вечной стабильной классике — красному рубину, синему сапфиру, зеленому изумруду и белому бриллианту.

В будущее — романтика

Далекий космос и таинственное море заменили в этом году порядком вполне индустриальные авиаторские и дайверские сюжеты. Романтическое любование небесами выразилось в том, что "часть" этих небес с соответствующими звездами и созвездиями часовщики вынесли на циферблат. Тема моря — не спортивного заплыва, а именно моря — также привлекла внимание часовых мастеров. Рисунки волн, барашков многие из них нанесли на циферблаты и каучуковые ремешки.

Именно романтику стоит, на наш взгляд, поставить на последнее место в предварительных итогах BaselWorld и SIHH 2008 года (подробнее об итогах — в приложении "Ъ-Стиль", которое выйдет 21 мая). Именно романтизм с его индивидуальной остротой, самоиронией, стержнем, таинственностью и жаждой приключений вполне сможет стать определяющим стилем часового и ювелирного будущего 2009 года.