В Москве любят сносить старые дома и строить на их месте новые. Собственно говоря, так же поступают и в любом другом городе — здания имеют свой срок жизни и срок, когда надо уступать место другим. Но когда готовится к сносу вполне качественный поселок, не отживший даже 20 лет — это все-таки что-то особое.
Когда лет пять назад я поднимался в строительной люльке на самую верхотуру одной из башен "Воробьевых гор", то больше всего меня удивили не бескрайние просторы Москвы и Подмосковья, а маленький, похожий на разбросанные спичечные коробки поселок "Сетунь". Забавно и необычно было взглянуть сверху вниз на это поселение, которое пятнадцать лет назад являлось символом какой-то другой — то ли западной, то ли отечественно-капиталистической, но уж точно не привычной для нас жизни.
А сейчас и на "Воробьевы горы" не надо подниматься. Достаточно просто подойти поближе или на машине мимо проехать, чтобы оценить должным образом непритязательность этих серых рубленых бетонных коробок, узких окон и не слишком вместительных встроенных гаражей. А объемы? Всего-то 24 таунхауса с несколькими трехуровневыми квартирами в каждом.
И когда появились первые сообщения (кажется, год назад) о том, что компания Александра Чигиринского собирается этот принадлежащий ей поселок снести и построить на его месте "Новую Сетунь", я, в общем-то, не удивился. С точки зрения бизнеса решение абсолютно правильное. Это ведь одно из лучших мест в столице, и как-то даже расточительно использовать его таким нерациональным образом — под бетонные коробки. Конечно же, новый жилой комплекс площадью 50 тысяч квадратных метров и объемом инвестиций около четверти миллиарда долларов принесет куда большую прибыль.
А вот с точки зрения москвича с немаленьким стажем — как-то немного обидно. Мне могут сказать: нашел кого (или что?) жалеть, снос "Москвы" и "России", наверное, с точки зрения москвича, пообиднее будет. А вот и нет. Это все символы другой, уже ушедшей эпохи, хотя, конечно, и эти символы устареть успели только с моральной, а не физической точки зрения. Но "Сетунь" — это же наш символ, это же наша эпоха. Его ведь строило в начале 90-х знаменитое СП "Перестройка" — флагман отечественного девелопмента. И ведь мы тогда удивлялись, что можно так строить. Как? А не так, как было принято до того. Поселок "Сетунь" казался верхом роскоши — причем не громко заявляющего о себе барства, а хорошо продуманной, строгой, уверенной в себе роскоши. Он отличался от других новостроев того времени, как выдержанное виски от фальшивого "Наполеона", которым были затоварены все московские палатки. Еще он был символом какого-то совершенно западного стиля жизни — и это, вероятно, потому, что жили в нем преимущественно иностранцы.
Да и сам факт строительства целого поселка для сдачи в аренду казался чем-то из ряда вон выходящим. Справедливости ради надо отметить, что этот вид бизнеса так и не получил настоящего продолжения в Москве.
Ну, хорошо, а сейчас-то чего обижаться, если уже ясно, что никакой это не градостроительный и не архитектурный шедевр, а так — демонстрация первых неуверенных шагов российского девелопмента. Не присваивать же ему статус памятника за эту довольно-таки сомнительную заслугу?
На памятник он, конечно же, не тянет. Но ведь сколько в те же годы было выстроено уродливых сооружений, на которые никто не посягает только потому, что сносить их хлопотно и дорого. А этот, значит, попал под разгруз, потому что малоэтажный, и сровнять его с землей хватит одного экскаватора. По правде говоря, в Москве полно домов, которые действительно давно пора снести и о которых никто не пожалеет. Например, панельные девятиэтажки, которые строились в самом что ни на есть историческом центре столицы только потому, что какому-то второстепенному ведомству удалось прихватить кусок земли, а средств на кирпичный дом не хватило. Но расселение и снос таких домов практически невозможны — слишком велики накладные расходы. А с "Сетунью" все проще: закончились договоры аренды — и адью.
Есть еще, конечно, ностальгия по самому началу девяностых. По какому-то полусонному романтизму тех лет, который порождал как химер, так и арендные поселки, товарно-сырьевые биржи и медийные империи.
Впрочем, есть в грядущем сносе "Сетуни" и парадоксально жизнеутверждающий момент. Дома ведь строят на века, а тут — каких-то двадцать лет. Не означает ли это, что эти два десятилетия вместили в себя целый век, целую эпоху, целое поколение? А то, что символы века уходят — так ничего нет в этом неестественного. Просто срок уступить место другим наступил чуть пораньше, чем обычно.