концерт / авторский вечер
В понедельник в Малом зале Национальной музыкальной академии состоялся творческий вечер киевского композитора и дирижера Владимира Рунчака. Пятеро саксофонистов не только прониклись пророческим пафосом музыки Рунчака, но и в присутствии ЮЛИИ БЕНТИ донесли до зала остросоциальный посыл новых сочинений композитора.
Считается, что удел хорошего композитора — это высокая поэзия звука, которая в идеале не имеет ничего общего со злободневной публицистикой. Как в симфонии или сонате, не прибегая к помощи слова, реагировать на несовершенство окружающей действительности и стоит ли вообще этим заниматься — вопрос из категории вечных. Впрочем, даже у классиков есть тому яркие примеры: в финале "Прощальной симфонии" Йозефа Гайдна оркестранты тушат свечи и уходят со сцены — так композитор прозрачно намекнул князю Паулю Эстерхази, не желавшему поднимать музыкантам жалованье, что ждет его оркестр в самом ближайшем будущем.
Живой украинский классик Владимир Рунчак многими чертами характера и творческого почерка очень напоминает первого венского классика Гайдна — и глубиной проникновения в сущность музыки, и умением с помощью звука с искренним юмором говорить на актуальные темы. Даже их биографии похожи. Гайдн тридцать лет возглавлял придворную капеллу, для которой написал большую часть своих сочинений. Рунчак свой "придворный" ансамбль "Новая музыка в Украине" сам создал в 1988 году и вот уже двадцать лет руководит его работой, является его дирижером и пишет для него музыку.
Однако к нынешнему концерту "Новая музыка в Украине" отношения не имела — шесть сочинений композитора исполняли пять молодых киевских саксофонистов, воспитанники консерваторского класса Михаила Мымрика. Владимир Рунчак легко смог убедить их в том, что саксофон способен даже на то, чего он формально уметь не может — одновременно играть несколько голосов, строить чистейшие октавы, звучать в то время, когда исполнитель поет, играть шепотом и с пронзительной силой.
Главная же заслуга композитора в том, что на протяжении всего концерта как-то совсем не думалось о технике, а только о самой музыке. У Владимира Рунчака она необычная, ориентированная не на некие абстрактные композиционные схемы, а на пророчески пафосный монолог, с очень ограниченным числом повторяющихся "слов" (в большинстве сочинений композитор развивает универсальные трех- или четырехзвучные звуковые формулы-архетипы).
За то, что композитору удалось с совершенно новой стороны открыть возможности саксофона, участники концерта ответили ему полной отдачей во время выступления на консерваторской сцене — и ощущение взаимности и абсолютной гармонии сопутствовало всему концерту. В "Homo ludens I" саксофонист Владимир Кушнарев проникся философией чистой игры звуковыми символами. В Концерте для саксофона с оркестром Артем Голоднюк и пианистка Ирина Навродская (играла партию оркестра) показали, как, долгое время идя одной дорогой, в какой-то момент можно совершенно разойтись и при этом сохранить гармонию целого.
Драматической кульминацией вечера стало исполнение пьесы "Со мной еще кто-то, три заповеди блаженства" — триптиха на троих при участии композитора-дирижера, решительными жестами Зевса-громовержца поочередно передававшего право голоса саксофонисту Александру Мазанюку, трубачу Роману Олексиенко и пианисту Андрею Бондаренко (последний, вторя саксофонистам, по максимуму использовал возможности рояля — извлекал лютневый звук даже на струнах под крышкой).
Квартет саксофонов (к тройке названных присоединился Александр Балашов) исполнил еще одну серьезную композицию — "Contra spem spero", апеллирующую к хрестоматийной поэзии Леси Украинки, а уже во время двух заключительных номеров программы зал и правда вовсю "смеялся сквозь слезы" и "надеялся без надежды".
Сольный запев саксофона Романа Фотуймы в "Музычке для маршрутки 'Пекин--Киев' (конса)" по настроению напоминал "Попутную песню" Глинки — легкую, заводную и беззаботную. Но затем вступала магнитофонная запись с китайской мелодией, а Роман Фотуйма в качестве водителя маршрутки отправлялся по залу собирать плату за проезд, отвечая каждому плательщику красивым соло. Аплодисментам не было конца.
Во второй пьесе — "Дайте две Шевченковские премии всем, кто хочет одну" — Владимир Рунчак развил тему сопротивления системе. Саксофонисты-конкуренты Александр Мазанюк и Артем Голоднюк, обставившись со всех сторон пюпитрами, спорили то лицом друг к другу, то спиной, однако у господина Голоднюка было скрытое преимущество — его нотная партия, в отличие от коллеги, имела форму комбинации из пяти пальцев. Смысл которой поняли в зале немногие — точно так же, как далеко не каждый в Украине способен понять механизм, в соответствии с которым одни становятся шевченковскими лауреатами и народными артистами, а другие, сцепив зубы и собрав волю в кулак, просто хорошо делают свое дело.