На прошлой неделе в Бухаресте состоялся саммит НАТО, на котором обсуждался вопрос о вступлении в альянс Грузии и Украины. И хотя решение было отложено как минимум до декабря, в Москве отреагировали жесткими антинатовскими заявлениями. Однако, как показывает опыт других восточноевропейских стран, ничего более серьезного за этим, скорее всего, не последует.
Пропагандистский шум начался задолго до начала саммита НАТО в Бухаресте и достиг кульминации накануне открытия. 1 апреля президент США Джордж Буш начал европейское турне не с Румынии, а с Украины. Так он решил поддержать планы украинского руководства вступить в Североатлантический альянс. Реакция Москвы была ожидаемой. В день открытия саммита глава МИД РФ Сергей Лавров выступил в Госдуме, где заявил, что "попытки искусственно расширить НАТО не будут оставлены без ответа".
Однако, как и всегда, когда речь заходит о расширении НАТО, шумиха вокруг возможного вступления Грузии и Украины в НАТО явно непропорциональна реальной угрозе.
Во-первых, Грузия и Украина готовятся сделать только первый шаг на пути к вступлению, а именно присоединиться к Плану действий по членству в альянсе (ПДЧ). До реального вступления — дистанция огромного размера (по оценкам экспертов, в случае Грузии и Украины не менее 10 лет).
Во-вторых, даже в день открытия саммита НАТО не было до конца очевидно, получат ли Грузия и Украина приглашение присоединиться к ПДЧ, несмотря на мощную поддержку США. Против достаточно решительно выступили страны "старой Европы", в первую очередь Франция и Германия. Их главные аргументы сводились к тому, что не следует спешить с приглашением в альянс Грузии, пока там не урегулированы замороженные конфликты в Абхазии и Южной Осетии, а Украины — пока не изменится отношение к членству в НАТО в глазах большинства населения (по последним опросам, против вступления страны в НАТО выступают 53% украинцев). Впрочем, официальные лица стран "старой Европы" не слишком скрывали, что одной из главных причин их прохладного отношения к перспективе вступления Грузии и Украины является нежелание портить отношения с Россией. В итоге в среду было объявлено, что альянс вернется к этому вопросу в декабре.
В-третьих и в главных, как показывает опыт стран Восточной Европы, никакого кардинального изменения их отношений с восточным соседом и бывшим "старшим братом" по восточному блоку после вступления в альянс не происходит.
В 1999 году членами НАТО стали Венгрия, Польша и Чехия, в 2004-м — Эстония, Латвия, Литва, Словакия, Словения, Румыния и Болгария.
Североатлантический договор выдвигает множество требований к странам-кандидатам. Это и укрепление демократических институтов, и соблюдение прав человека, и успешная борьба с коррупцией. Но основным условием полноправного членства является приведение вооруженных сил в соответствие с натовскими стандартами. Впрочем, как правило, масштабные военные реформы проводятся уже после вступления, когда основные расходы на модернизацию ВС стран-новичков берет на себя альянс.
Главным результатом военной реформы в каждой из стран, вступивших в НАТО в 1999 году, стало многократное сокращение численности войск. Чешские и венгерские ВС до вступления в НАТО насчитывали по 200 тыс. солдат, а после — только 55 тыс. и 35 тыс. Численность польских ВС в 1990-х годах составляла около 400 тыс., сегодня — 160 тыс.
Дело в том, что стандарты НАТО (в частности, принцип коллективной обороны) требуют максимальной эффективности вооруженных сил. Соответственно, важна не их общая численность, а наличие мобильных группировок, которые можно перебросить в зону конфликта за короткий срок.
Исходя из этого принципа во всех трех странах-новичках первой волны начался постепенный переход на контрактную армию. Сегодня этот процесс завершен в Чехии и Венгрии, в Польше завершение ожидается в 2012 году. По подсчетам Пентагона, реорганизация ВС Польши, Чехии и Венгрии потребует от альянса вложений в размере более $25 млрд до 2009 года. Сами эти страны потратят в общей сложности $10-13 млрд.
Существенную часть этих расходов составил перевод армий на натовские стандарты в соответствии с договорами о стандартизации (STANAG), которые ратифицирует каждое государство-член альянса. Всего таких договоров более тысячи, и они устанавливают не только типы применяемых вооружений и стандарты калибра стрелкового оружия, но и, к примеру, правила допроса военнопленных и нанесения обозначений на карты.
Государства, вступившие в НАТО в 2004 году, стали реорганизовывать свои ВС по тому же образцу, что и их предшественники. Численность их армий сократилась, а служба была переведена на контрактную основу (исключение составляют Эстония и Литва).
Таким образом, отнюдь не очевидно, что проведенные после вступления в НАТО реформы восточноевропейских армий сами по себе сделали положение России менее безопасным. Другое дело расширение зоны ответственности альянса, которое означает, что в непосредственной близости от российских границ будет происходить разнообразная деятельность, в которой можно усмотреть угрозу безопасности России. В странах Балтии, например, уже создана система воздушного патрулирования. С 30 марта 2004 года в балтийском небе постоянно присутствуют четыре натовских истребителя, которые базируются на литовском аэродроме.
Вступление бывших стран-членов восточного блока в НАТО имеет и еще одно неприятное для России последствие: оно приводит к постепенному отказу от вооружений советского образца, доставшихся им в наследство от СССР и Варшавского договора. Впрочем, процесс это длительный и до сих пор окончательно не завершившийся. Начинается, как правило, с менее дорогостоящих видов вооружений, в частности со стрелкового оружия, но постепенно доходит и до более дорогих видов, включая танки и самолеты.
Сразу после вступления в НАТО Польша, Венгрия и Чехия начали закупать более современную технику у США, Германии, Финляндии, Швеции. В 2001 году, например, Венгрия приобрела 14 шведских самолетов JAS 39 более чем за €800 млн.
Желание снизить зависимость от российского вооружения подтвердила в 1999 году и Словакия, которая еще до вступления в альянс решила выполнить требование США и ликвидировала купленные у Советского Союза ракеты средней дальности СС-23. Однако окончательно Словакия от советской военной техники не отказалась. Не далее как в конце февраля в состав ее ВВС после войсковых испытаний вошли 12 истребителей МиГ-29СД, модернизированных корпорацией МиГ (контракт на модернизацию был заключен в 2004 году).
Переход новых членов НАТО на вооружения, отвечающие натовским стандартам, неизбежно ведет к потере европейского рынка сбыта для российской оборонки. Одновременно в тех странах, где оборонное производство развивалось еще в советские времена, неизбежно его сокращение. К примеру, на вооружении польской армии стоят танки PT-91 собственного производства (модификация советских танков Т-72М1), однако сейчас польское руководство планирует заменить их на американские M1 Abrams.
Все эти очевидные экономические и военные минусы для России, однако, не приводят к ухудшению политических отношений со странами Восточной Европы, недавно вступившими в НАТО.
Если посмотреть на отношения России со странами Балтии, то можно заметить, что они как были стабильно сложными до вступления их в альянс, так и остаются спустя четыре года. Осложняющие их факторы к НАТО никакого отношения не имеют: положение русскоязычных, судебные процессы над ветеранами Красной армии, снос Бронзового солдата и т. п. И даже разразившиеся в первой половине 2004 года дипломатические скандалы (незадолго до вступления в НАТО и сразу после него из всех трех стран были высланы российские дипломаты, а из России такое же число прибалтийских дипломатов) вряд ли можно связать с их вступлением в альянс. Лишь в одном случае в качестве причины высылки россиянина из Латвии упоминался сбор разведывательной информации о структурах НАТО. Дипломата под прикрытием интересовал, в частности, радар, построенный за полгода до того в окрестностях латвийского города Резекне.
То же можно сказать и об отношениях с Польшей, резко обострившихся в 2005 году и в течение двух лет накладывавших отпечаток на отношения России со всей Западной Европой. Причины главным образом лежали в сфере экономики (отказ России от ратификации Энергетической хартии с Евросоюзом, планы строительства Северо-Европейского газопровода, эмбарго на ввоз польского мяса, вето Польши на заключение соглашения Россия-ЕС). Свою роль в нарастании кризиса сыграли и внутрипольские факторы. В частности, приход к власти тандема братьев Качинских, не скрывавших своей проамериканской ориентации. Однако членство Польши в НАТО как причина ухудшения отношений с Россией не упоминалось вовсе.
Мало влияет вступление восточноевропейских стран в НАТО и на другие раздражающие Россию обстоятельства. Конъюнктура рынка вооружений зависит не только от членства страны-покупателя в НАТО, но и от других, сугубо рыночных факторов. В последнее время от российского оружия отказывались и страны, не имеющие к альянсу никакого отношения, например Алжир.
Перейти на натовские стандарты вооружений страна может, и не дожидаясь приглашения стать членом альянса. Это уже сделала Грузия, отказавшаяся от автоматов Калашникова и выбравшая американские винтовки М4.
Размещение на территории страны военной инфраструктуры, имеющей среди прочего и разведывательную направленность, также не связано напрямую с членством в НАТО. Планы по размещению элементов системы ПРО в Польше и Чехии не натовские, а чисто американские. Вероятно, членство этих стран в альянсе сыграло роль при принятии решения, но это, очевидно, не единственный фактор. Учитывались и географическое положение стран, и наличие инфраструктуры, и лояльность политического руководства.
Наконец, участие в военных операциях под эгидой НАТО вовсе не предполагает обязательного членства в альянсе. В составе коалиции, находящейся под натовским командованием в Афганистане, сегодня присутствуют военные из 14 стран, не являющихся членами НАТО. А в ходе визите Джорджа Буша в Киев президент Украины Виктор Ющенко пообещал увеличить украинский контингент, не связывая это обещание с присоединением его страны к ПДЧ (сегодня в Афганистане в составе натовских сил находятся три украинца — два военврача и один штабной офицер).
Опыт показывает, что после того как членство той или иной страны в НАТО становится свершившимся фактом, риторика российских политиков и государственных чиновников резко идет на убыль. И хотя такого накала, как в случае с Украиной и Грузией, она ранее не достигала никогда, нет никаких оснований полагать, что в нынешнем случае будет как-то иначе.
Путин о НАТО
За восемь лет президентства отношение Владимира Путина к НАТО менялось в очень широких пределах.
"Я не исключаю такой возможности. В том случае, если с интересами России будут считаться, если она будет полноправным партнером... Когда мы возражаем против расширения НАТО на восток, мы не говорим о том, что у нас там какие-то особые интересы, мы думаем прежде всего о том месте в мире, которое занимает сегодня и будет занимать завтра наша собственная страна. И если нас пытаются исключить из процесса принятия решения, вот это вызывает опасение и раздражение с нашей стороны" (5 марта 2000 года в ответ на вопрос телеканала BBC о вступлении РФ в НАТО).
"Я уверен, ни одно государство в мире не испытывало бы теплых чувств в связи с разрастанием военного блока, в котором оно не состоит. Особенно если в результате увеличивается зона непосредственного соприкосновения с этим союзом. Естественно, что Россия рассматривает планы дальнейшего расширения НАТО как недружественные, противоречащие ее безопасности" (11 июня 2000 года в интервью немецкой газете Welt am Sonntag).
"Мы не относимся к НАТО как к враждебной организации. Сейчас нет ни Варшавского договора, ни Советского Союза. Демократическая Россия совсем по-другому смотрит на НАТО. Но мы не видим смысла в расширении этой организации, потому что нет никакой угрозы для европейских стран. Во всяком случае, исходящей с Востока — от Российской Федерации" (1 сентября 2001 года в интервью финскому телеканалу Yleisradio).
"Сложение потенциалов России и НАТО может и должно стать одним из решающих факторов формирования новой системы международных отношений. Взгляды России и НАТО на некоторые проблемы безопасности не во всем и не всегда совпадают, но то, что их объединяет — гораздо весомее и серьезнее" (28 мая 2002 года на пресс-конференции после саммита Россия-НАТО).
"Если наши отношения с НАТО будут развиваться так же позитивно, как это происходит на данный момент, если НАТО будет трансформироваться, проводить соответствующую реформу у себя внутри, если наше сотрудничество будет соответствовать национальным интересам Российской Федерации, если это будет такой инструмент, с помощью которого мы сумеем реализовать свои национальные интересы, то сотрудничество с НАТО будет расширяться, видоизменяться и будет более полноформатным и более полным" (11 ноября 2002 года на совместной пресс-конференции с генсеком НАТО Джорджем Робертсоном).
"НАТО — это военно-политический блок. Это дополнительный раздражающий элемент в отношениях с Россией. Мы не видим в этом никакой необходимости, никто на Украину не нападает. А дальнейшие разговоры о том, что расширение НАТО повышает возможности в борьбе с терроризмом, считаем просто болтовней. Это не имеет ничего общего со здравым смыслом... А народ-то спросили украинский? Почему не считаются с мнением украинского народа?" (4 июня 2007 года в интервью зарубежным журналистам в ответ на вопрос о возможном вступлении Украины в НАТО).
"В современных условиях бесконечное расширение военно-политического блока, когда нет противостояния двух враждующих между собой систем, мы считаем не только нецелесообразным, но и вредным и контрпродуктивным. Создается впечатление, что предпринимаются попытки создать организацию, которая подменила бы собой Организацию Объединенных Наций" (8 марта 2008 года на пресс-конференции по итогам встречи с канцлером Германии Ангелой Меркель).
"Украина — это плацдарм НАТО у ворот Москвы"
Свое мнение о том, какие последствия расширение НАТО за счет Украины и Грузии будет иметь для военного планирования России, высказал "Власти" военный эксперт, главный редактор журнала Moscow Defense Brief Михаил Барабанов.
— Что означает для России вступление в НАТО Украины и Грузии?
— Фундаментальных целей у США и НАТО в отношении приема Украины в альянс две. Первая — полностью и окончательно закрепить распад СССР и разрыв между Россией и Украиной. Вторая — превратить Украину в военный и военно-политический плацдарм против России, который при благоприятных возможностях будет использован для дальнейшего давления на Москву.
— Предполагает ли это создание военных баз НАТО, аэродромов подскока, размещение иностранных воинских контингентов?
— Это не обязательно, но в условиях современной мобильности вооруженных сил США вопрос о базах и контингентах вообще имеет второстепенное значение. США смогут перебросить, развернуть и нарастить достаточно крупную группировку сил там, где захотят. Членство той или иной страны в НАТО просто значительно упрощает это в политических аспектах, а также дает возможность уже в мирное время произвести подготовку инфраструктуры данного государства для развертывания в случае необходимости крупных сил. Наглядный пример — нынешние инфраструктурные проекты НАТО в Прибалтике.
— Означает ли вступление Украины и Грузии в НАТО развертывание дополнительных войсковых частей и соединений России в приграничных районах?
— Это неизбежно. Россия должна будет считаться с тем, например, что на сопредельной территории находятся уже не вооруженные силы Украины как таковые, а вооруженные силы Украины как передового отряда НАТО.
— Приближение НАТО к границам России означает среди прочего, что меняется время подлета военных самолетов к объектам на территории России. Приведет ли это к пересмотру действующих нормативов по развертыванию систем ПВО?
— Пересмотра нормативов это не вызовет. Но это потребует уплотнения группировки сил и средств ПВО.
— Чем присоединение Украины к НАТО опаснее присоединения стран Балтии?
— Тем, что Украина — это плацдарм НАТО у ворот Москвы. Собственно, для этого Украина и нужна США и НАТО. Все остальное их вряд ли интересует само по себе. Украина им нужна прежде всего как плацдарм.
— Предполагает ли вступление Грузии в НАТО неизбежный вывод российских миротворцев из зоны конфликтов в Абхазии и Южной Осетии?
— Скорее вывод миротворцев и установление грузинского контроля над Абхазией и Южной Осетией предполагается как одна из предпосылок вступления Грузии в НАТО.
— Продолжится ли военно-техническое сотрудничество между Россией и Украиной?
— ВТС между Россией и Украиной будет затухать. Главное, что сейчас делает Украина для России,— это авиационные двигатели, в первую очередь вертолетные ТВ3-117.
— В какой степени перестроится украинская оборонка на производство новых типов и видов вооружений?
— В минимальной. В основном будут, как поляки, покупать и получать б/у с Запада.
— Как повлияет наличие большого количества списанного советского оружия на позиции российского ОПК на мировом рынке вооружений?
— Никак, поскольку продажи списанного советского оружия уже малоинтересны на мировом рынке. Пик их продаж давно прошел. НАТО скорее ограничит украинский оборонный экспорт, который до сих пор основывался на поставках оружия всяким сомнительным и воюющим странам.