фестиваль / классика
Во вторник в Национальной филармонии состоялось закрытие VIII Международного фестиваля классической музыки "Северские музыкальные вечера". Тандем дирижера черниговского оркестра "Филармония" Николая Сукача и российского пианиста Вадима Руденко удивил ЮЛИЮ БЕНТЮ даже в заигранной до дыр музыке Сергея Рахманинова.
Утверждение, что созданный в 1999 году в Чернигове симфонический оркестр "Филармония" — явление на украинских музыкальных просторах уникальное,— уже много лет кочует из отзыва в отзыв о выступлениях этого коллектива. Однако и сейчас, когда оркестр наконец удостоился государственного академического статуса, оно остается чистейшей правдой.
В советское время Чернигову по инструкции не положено было иметь самостоятельный симфонический оркестр — город недотягивал по количеству жителей, поэтому до 1999-го Николай Сукач возглавлял студенческий коллектив Черниговского музыкального училища. Однако как только были сняты официальные запреты, господин Сукач собрал оркестр "Филармония" и начал активный "поход" на Киев. Так, именно этот ансамбль первым стал аккомпанировать солистам на фестивале "Киевские летние музыкальные вечера" — и уже тогда было очевидно, что подчиняется воле своего руководителя он гораздо тоньше и гибче, нежели все столичные оркестры вместе взятые.
Николай Сукач выделяет в формуле успеха своего детища две главные составляющие. Во-первых, он приглашал в свой оркестр для исполнения отдельных программ лучших оркестрантов из Национального симфонического оркестра и Симфонического оркестра Национальной филармонии — чтобы остальные смотрели и учились. Во-вторых, от самого основания коллектива с ним выступали только первоклассные солисты, которых и киевская филармония не всегда может заполучить.
Среди них и один из самых именитых пианистов мира из поколения сорокалетних москвич Вадим Руденко. Нынешняя программа, приуроченная к 135-летию со дня рождения Сергея Рахманинова,— уже шестнадцатая в их общем багаже. В семи фестивальных концертах "Северских музыкальных вечеров" пианист не принимал участия, зато приехал на его киевский финал.
Господин Руденко как-то признался, что ему комфортно играть только с тремя дирижерами — Владимиром Федосеевым, Владимиром Сиренко и Николаем Сукачем. Действительно, пианист может отказать в сотрудничестве Курту Мазуру, но любимым дирижерам, пусть и не таким именитым,— почти никогда.
После Третьего концерта для фортепиано с оркестром Сергея Рахманинова, прозвучавшего в первом отделении вечера, стало понятно: может в техническом отношении у Вадима Руденко и бывали лучшие выступления, однако в данном случае точное прочтение нотного текста отошло на второй план по сравнению с воссозданием в звуке счастья и страха. Вадим Руденко не писал точный портрет, а двумя-тремя мазками создавал абсолютно правдивый, не поддающийся сомнению образ — а проделывать такое с хрестоматийной классикой может только тот, кто давно отделил в музыке важное от второстепенного.
Во втором отделении был представлен симфонический Рахманинов — два Этюда-картины ор. 39 (ля минор и ре мажор) в оркестровке Отторино Респиги, где блики моря сменяются колокольным перезвоном, и Симфонические танцы — последнее сочинение композитора, ставшее смысловым центром концерта. За внешне легкомысленным названием "танцы" и прозрачной графикой композиции (что называется "мало нот", в отличие от Третьего фортепианного концерта), партитура при всей ее популярности и заигранности скрывает уйму возможностей для альтернативных интерпретаций. Николай Сукач, изначально чуть замедлив темп, сделал из демонической пляски с цитатами из Dies irae философское размышление о страхе и смерти. Танец остался, но не залихватски-притопывающий, а медленный и одинокий, тягучая мелодия которого кочует по всей группе деревянных духовых, но ни у какого инструмента долго не задерживается. В последних тактах дирижер констатировал смерть: несколькими ударами литавр заколотил крышку гроба и, стоя спиной к залу, выслушал минуту молчания.