Гайдар шагает еще раз в первые вице-премьеры, на этот раз став "вице" не у самого Ельцина, а у Виктора Черномырдина, придя не во главе команды, но в тень этой команды, не без экономической программы, но с экономической программой, о которой кратко можно сказать только две вещи: 1) лучше бы ее не было; 2) по сути ее и нет. Вместе с тем следует попытаться понять, что же изменится с возвращением Гайдара.
Похоже, что повторные назначения в российское экономическое руководство людей, уже однажды поработавших и зарекомендовавших себя (вплоть до отставки), становятся доброй традицией. По этому пути прошли и Виктор Черномырдин, и Олег Лобов, и Борис Федоров, и Виктор Геращенко, не теряет надежды и расписавшийся в собственном невыезде Михаил Полторанин; и вот к этой компании "многоразовых" членов кабинета примкнул Егор Гайдар.
Отметим, кстати, что еще в декабре прошлого года (см. Ъ #66, от 21 декабря) эксперты Ъ расценили отставку Гайдара скорее как посадку на запасной аэродром или отход на зимние квартиры, нежели как почетную, но безвозвратную ссылку.
Как мы предполагали в статье, опубликованной в прошлом номере еженедельника (см. Ъ #36, стр. 4-5), резко обострившееся противостояние Лобов--Чубайс и Лобов--Федоров с неизбежностью принесло свои плоды и повлекло за собой "человеческие жертвы" — Олег Лобов покинул Министерство экономики. Вместе с тем, как нам кажется, с назначением Гайдара в правительство ситуация в его недрах вряд ли в ближайшее время стабилизируется.
Как нам кажется, дуэт Федоров--Гайдар должен оказаться еще менее стабильным, чем ставшая достоянием истории внутренне противоречивая композиция Лобов--Федоров--Чубайс. На это, несмотря на внешнюю совместимость двух рыночников, есть несколько причин.
Первая из них — личные амбиции. Оба считают себя отцами рыночных реформ, крупными знатоками экономики, хорошо понимающими к тому же в государственных финансах и мировых валютных рынках. Напомним также, что оба они вхожи в международные финансовые институты, из которых им время от времени доводилось выбивать кредиты, оправдывая тем самым свое присутствие в кабинете. Иными словами, двум товарищам по убеждениям будет тяжело работать вместе, да и, как говорится, "Боливар не вынесет двоих".
Нам кажется, в любом коллективе (включая правительственный кабинет) можно в течение какого-то времени вынести соперничество двух индивидуумов, если в его основе лежит столкновение принципиально различных точек зрения (это нормальная дискуссия, даже если она выходит за рамки приличия и здравого смысла), но совершенно невыносимо долгое время внимать диалогу типа: "Я сказал 'Э-э!'" --"Нет, Петр Иванович, это Я сказал 'Э-э!'"
Здесь уместно напомнить, что когда Егор Гайдар занял пост и. о. главы правительства, он отнюдь не поспешил вызвать на подмогу Бориса Федорова из Вашингтона — последний появился в Москве только после того, как роль "чикагского монетариста" в правительстве освободилась.
Во-вторых, нельзя сбрасывать со счетов и "наследство" в противостоянии двух министерств. Олег Лобов, напомним, предлагал в свое время присоединить Минфин к Минэкономики, Борис Федоров ответил встречной инициативой, ну а Егор Гайдар прекрасно помнит, как возглавлял специально под него созданное "слитое" министерство.
В-третьих, даже в рамках "решительного осеннего наступления" не считаться с реакцией парламентской оппозиции было бы не очень разумно. Введение Гайдара в состав кабинета, "не компенсированное" кадровыми потерями в стане демократов, может вызвать новую волну конфликта с ВС, возобновление которого до решения проблемы с новой Конституцией, как нам кажется, было бы преждевременным для исполнительной власти.
Фактор парламентской реакции тем более не стоит сбрасывать со счетов, помня, что правительство de facto признало несостоятельность своих претензий на сведение годового бюджета с дефицитом в 12 трлн рублей, и для укрепления доходной части бюджета "добро" парламента по некоторым вопросам будет конституционно необходимо.
Можно сказать, что обострение отношений с парламентом уже стало фактом: 17 сентября, после получения известия о проекте назначения Гайдара, ВС принял беспрецедентно жесткое постановление, в котором работа правительства по преодолению кризиса признана неудовлетворительной. Такой поворот событий весьма интересен, поскольку впервые парламентарии направили свою атаку не персонально на Федорова и Чубайса, как это было ранее, а на кабинет в целом. Это тем более любопытно, если учесть, что Черномырдин до сих пор пользовался широкой поддержкой в ВС.
Иными словами, нам кажется, что одновременное присутствие в правительстве Федорова и Гайдара малоперспективно. Мы с детства помним, что "в одну телегу впрячь неможно коня и трепетную лань", но столь же очевидно, что впрягать двух трепетных ланей хотя и можно, но бессмысленно. Дальнейшее обретение ситуацией смысла возможно по двум направлениям.
Вероятнее всего, одним уже объявленным передвижением Олега Лобова на почетный пост секретаря Совета безопасности дело не ограничится. Видимо, все-таки не одного, а обоих экономических ортодоксов из старого кабинета (и "плановика" Лобова, и "рыночника" Федорова) просто заменят на одного более спокойного Гайдара с соответствующим слиянием министерств.
Помимо всего прочего, дело даже не в том, что, как показал способ разрешения конфликта Руцкой--Шумейко, президент в последнее время взял на вооружение правило капитанши Мироновой (разберись хорошенько, кто прав, кто виноват, да обоих и накажи), а в том, что Министерство экономики как таковое сегодня является "лишней сущностью".
Последнюю точку в истории "министерства без функций" (даже положение о нем так и не было утверждено) поставил, как нам кажется, Олег Сосковец, который вместе со специалистами Госкомпрома подготовил концепцию структурной перестройки экономики, на несколько голов превосходящую созданное с той же целью убогое концептуальное детище Олега Лобова (см. Ъ #35, стр. 4-5).
Однако возможно, что формального слияния и не произойдет — будут назначены два новых министра (экономики и финансов), а вице-премьер без портфеля — Егор Гайдар — будет у них "за старшого".
Теперь мы переходим к самому интересному. Мы переходим, как говорится, "на личности".
Дальнейшая судьба Олега Лобова уже известна, а истолковать ее можно, на наш взгляд, так. Вариант Лобова — это "ударная возгонка" по принципу Питера. Принцип Питера, как известно, гласит: во всякой иерархической структуре "сливки поднимаются наверх, пока не скисают", то есть кадры продвигаются наверх, пока не достигнут уровня, на котором они некомпетентны. Один из классических, по Питеру, способов избавления от человека, достигшего своего уровня некомпетентности — "ударная возгонка", т. е. перевод на формально более высокий пост, на котором он не будет оказывать реального воздействия на ход событий. В нынешней кадровой и политической ситуации именно таковым и можно считать пост секретаря Совета безопасности, и надо сказать, что это назначение не вызвало у наблюдателей ни малейшего удивления.
Сложнее прочесть на государственном небосводе судьбу Бориса Федорова, ибо она тесно переплетена с судьбами России и русской государственности.
Если премьером и президентом будет принят во внимание фактор парламентской реакции, нынешнего министра финансов также ждет почетная отставка. Вариант здесь, как нам кажется, один — Борис Федоров вернется работать в Вашингтон, где, кстати, и воссоединится с семьей.
В этом случае вся расстановка сил не меняется. Одни довольны, что отставили Лобова, другие — что Федорова, кто-то рад, что отставили обоих, в правительстве либеральные реформаторы сохранили количество своих портфелей, личные интересы соблюдены максимально корректно, словом, никто не ушел обиженным.
Более того, возможен даже более глубокий компромисс — Минфин и ЦБ получат шанс на согласие. Мы далеки от мысли утверждать, что деловые и личные контакты Егора Гайдара и Виктора Геращенко складывались во втором полугодии 1992 года идеально, но во всяком случае они были. В новой ситуации они должны стать даже лучше — Виктор Владимирович должен неизмеримо более лояльно отнестись к Егору Тимуровичу после того, как в кабинет сначала ввели, а затем вывели Бориса Григорьевича.
Для того, чтобы описать второй возможный сценарий развития событий, напомним, что государственное кредо и личные устремления Бориса Федорова и Егора Гайдара отличаются (по нашим, возможно, неверным данным) только в одном пункте — Егор Тимурович никогда не хотел возглавить государственный банк. А Борис Григорьевич... И вот что из этого может последовать.
Если "осеннее наступление" одной ветви власти на другую состоится по полной программе, то вполне вероятным актом этой драмы будет смещение Виктора Геращенко с поста председателя правления ЦБ с последующим переподчинением самого банка правительству. В этой ситуации Борис Федоров может получить вожделенный пост, и ему и Гайдару будет легче ужиться в одном правительстве, ибо каждый получит портфель "по максимуму".
Другое дело, что подобный исход событий может оказаться невыгодным и для самих победителей. На это тоже есть ряд причин, главная из которых та, что в последнее время председатель Центробанка проявляет по отношению к премьеру и президенту относительную лояльность. В этом смысле мы не исключаем, что исполнительной власти будет более выгодно, если, как говорится, даже и потерять чуть-чуть, то уж лучше не Виктора Владимировича.
Так или иначе, но при всех раскладах Егору Гайдару вновь представилась возможность стать идеологическим мотором рыночных реформ.
Мысли Гайдара о том, как нам обустроить экономику России
Так уж получилось, что буквально за день до объявления о новом назначении Егора Гайдара редакция Ъ получила подготовленную им для блока "Выбор России" экономическую предвыборную программу. Редакция сочла это за большую удачу: ведь по сути дела это первый документ концептуального свойства, дошедший до прессы от экономиста, в течение года возглавлявшего реформаторское правительство и выдвигавшего в качестве программы отсутствие всяких программ.
Возможно, конечно, что и два года назад перед приходом к власти Егор Гайдар располагал какой-то программой действий, ведь недаром все лето и начало осени он и его эксперты работали на 10-й госдаче поселка Архангельское. Однако тогда, даже если документ и был подготовлен, народу его не показали. Поэтому у народа сложилось впечатление, что реформы Гайдар проводил хоть и вдохновенно, но экспромтом. Теперь же такой иллюзии возникнуть не может: документ есть и вряд ли Гайдар, попав вновь в правительство, вдруг станет круто менять изложенные в программе тезисы.
А это значит, что любой человек человек может прочитать документ и составить свое мнение о том, какую же политику будет проводить вице-премьер "по экономике" и что за идеи заложены в ее основе. Здесь даже не надо быть экономистом: Гайдар пишет очень ясно, и чтобы его понять, достаточно лишь здравого смысла.
Возьмем отправную точку концепции автора программы — задачу перехода к экономическому росту.
Падение объема производства, начавшееся в 1989 году и продолжавшееся с ускорением в течение трех лет, удалось затормозить.
Главным в экономической политике становится вопрос о путях возобновления устойчивого роста на новой, рыночной основе.
Тезис о росте, не можем не согласиться, сам по себе очень и очень неплох, и в этом нового вице-премьера поддержат и общественность, и экономисты. Но экономисты, помимо поддержки, еще и позволят себе несколько ремарок.
Не совсем точно утверждение Егора Гайдара о том, что в 1989 году начался промышленный спад. Напротив, 1989 год был годом наивысшего уровня производства, когда-либо достигнутого народным хозяйством России. Но это даже не столь важно. Существенно важнее здесь другое: в своей программе Гайдар исходит из гораздо более серьезного заблуждения, а именно из того, что сейчас удалось затормозить падение производства. Это в корне неверно. Вот истинные данные.
Спад начался в 1990 году и составил очень незначительную величину, лишь около 1,5% (см. график). В 1991 году выпуск промышленной продукции в физическом измерении сократился в чуть большей мере — на 7,5%. В 1992 году, после начала реформ, спад заметно ускорился, промышленное производство упало уже на 18-19%. В нынешнем году по итогам восьми месяцев падение производства несколько замедлилось — в годовом измерении спад сейчас составляет 14%. Но, заметим, это замедление темпов спада обеспечивалось относительно благоприятным I кварталом. Если же взять промежуток времени с апреля по август, то есть период апофеоза минфиновской борьбы за финансовую стабилизацию, то здесь наблюдается спад производства на уровне 17% годовых, то есть скорость разрушения национальной промышленности вплотную приблизилась к рекордным показателям прошлого года.
Из этих несложных выкладок следует, что если уж и ставить проблему производства в основу экономической концепции, то исходить надо не из перехода к росту, а из преодоления спада, или по крайней мере замедления его темпов. Это кардинально меняет суть дела.
А суть такова. Гайдар, как известно, сторонник активного использования денежных регуляторов. Вот и в своей программе он вновь предполагает поддерживать неуклонный курс на финансовую стабилизацию. Эксперты Ъ (и не они одни) уже неоднократно высказывались на тему того, насколько неэффективно проводить механистическую финансовую политику в условиях кризисной экономики и как быстро и неотвратимо жесткие ограничения денежной массы ведут к платежным кризисам и следующим за ними провалам в производстве: так было летом прошлого года, так случилось и этим летом.
Допущенная — вольно или невольно — Гайдаром подмена основополагающей посылки своей концепции, как показывает внимательное изучение документа, не досадная случайность, а система. По сути дела весь документ буквально пронизан подобного рода передержками: автор загорается чем-то очень сильно — буквально до боли — желанным и, выдав это желанное за действительное, бодро раскручивает свою программу. В итоге его рассуждения приобретают вид некоторого метафизического ясновидения примерно в духе хрущевской программы КПСС.