"Многие совершенно не знакомы с неугомонным характером моих соотечественников и их увлеченностью путешествиями", — пишет сэр Джеймс Эдвард Александер в книге "Россия глазами иностранца" (в оригинале — "Путешествие к восточному театру военных действий через Россию и Крым в 1829 году"). Причина, отчего Джеймсу Александеру, в тот момент еще не сэру, вдруг пришлось оправдываться за естественную для англичанина любовь к путешествиям, проста и всегда современна: он был объявлен шпионом, арестован и заточен в Севастополе в форте. И поскольку одновременно явился слух, будто мистер Александер скончался в Варне от чумы, английский любитель путешествий понял, что может всякую минуту ожидать отправки в Сибирь. Четыре недели провел Джеймс Александер в форте, вне его считаясь умершим, но по добросердечию императора, не поверившего в злонамеренные слухи о его шпионских делах, снова вернулся в этот лучший из миров.
Главное, что удручало наконец свободного англичанина — что он почти два месяца не менял платья: перед тем как попасть в форт, он был вынужден находиться в карантине по чуме. "Но отправляясь в Россию, я настраивал себя на гораздо более серьезные испытания", — заключает Александер рассказ о чудесном "воскресении".
Надо сказать, что даже среди неугомонных соотечественников сэра Джеймса, шотландца и потомственного военного, должно счесть истинно неугомонным.
В первое путешествие Джеймс Александер отправился в 1820 году — он вступил в армию Британской ост-индской компании. Александер оказался в ней как раз в то время, когда она участвовала в англо-бирманской войне. Плодом, в частности, этого военного путешествия стала, и таков на всю жизнь сделался обычай сэра Джеймса, подробная книжка.
За жизнь свою он изъездил весь свет и обо всех путешествиях написал подробнейшие отчеты: с мягким юмором и непременным рассказом об обычаях и нравах местных жителей. Ему было что написать, и он предавался писанию со страстью.
Его книгам не хватает глубины обобщений, у него бедные и плоские характеры, он не делает различия между действительно важными наблюдениями и вещами второстепенными; однако это превосходные свидетельства эпохи. Творения Александера хорошо объясняют английские колониальные успехи: он типичный представитель исполнительного, четкого и надежного британского офицерства, пусть и недалекого, на которого Ее Величество может полностью положиться. Разве что словоохотлив сэр Джеймс необыкновенно. Такой человек в шпионы, конечно, не годится.
Гибель Грибоедова; чистоплотные русские
В 1825 году Александер оказался уже в армии Британской империи в качестве военного атташе при британском посольстве в Персии; в 1826 году началась русско-персидская война, которой он был внимательным свидетелем.
В книжке "Россия глазами иностранца" об этой войне сказано мельком, зато рассказана история гибели русского поэта и дипломата Александра Грибоедова. По версии персидских конфидентов Александера, Грибоедов узнал, что у одного из шахов живут армянки; а Армения как раз отошла к России, а значит, армянки — русские подданные. Он позвал армянок, с провожатыми пришли они в посольство, но провожатых внутрь не пустили, и тогда армянки стали кричать в окно, что над ними готовится насилие. Персы взбунтовались, охранявшие посольство казаки стали стрелять и убили нескольких нападавших; на следующий день резиденция была атакована, Грибоедов и все посольство погибли.
О гибели Грибоедова Александер вспомнил потому, что оказался в Москве одновременно с персидской миссией, прибывшей мириться после этого трагического происшествия. Теплая встреча англичанина с персами не прошла незамеченной для русских, и, когда Александера обвиняли в шпионаже в Севастополе, этот эпизод был предъявлен как одно из доказательств шпионского характера его поездки в Россию.
Недаром, видимо, хвалил Александер русскую полицию, особо отмечая способность ее агентов талантливо перевоплощаться хоть даже и в крестьян в лаптях. Александеру вообще понравились русские: за неприхотливость, за чистоплотность (ходят в баню раз в неделю), за рациональное устройство жизни (он присутствовал при пожаре в деревне и поразился слаженности действий крестьян), за отличную организацию военного дела (мундиры по всей стране одинаковы, чего не встретишь в маленькой Европе), за чай (самый вкусный в мире); Москва с кремлевской высоты кажется ему красивейшим городом на свете; Петербург он называет "волшебным городом, похожим на чудо; его здания и дворцы — величайшие творения нашего времени".
Из Петербурга в Крым и назад в Петербург
В Россию Александер попал из Германии: отправился регулярным рейсом парохода из Травемюнде в Санкт-Петербург. Пароход попал во льды, так что первым пунктом на русской земле для Александера стал Ревель (нынешний Таллин), где неожиданное прибытие парохода стало значительным событием, так что Александер мог предаться любимому занятию: разглядыванию туземцев, которые, несмотря на скудный, как он знал, рацион из черного хлеба и соли, выглядели крепкими и здоровыми.
В Петербурге Александер хотел получить высочайшее позволение отправиться в действующую русскую армию, но императора не случилось в столице; Александер через врача императора, англичанина, послал прошение и стал ждать ответа. Тут был первый случай, который, как пишет Александер, мог навести русских на мысль, будто он шпион. Александер узнал о статье в немецкой газете, в которой говорилось, что английский флот вскоре войдет в Черное море. Он пересказал эту статью грузинскому князю, тот передал дальше, и в конце концов история обрела такой вид: Александер-де поклялся, что англичане взяли сторону турок, английский флот войдет в Черное и Балтийское моря и преподаст урок русским. Слух с трудом, но удалось развеять.
Под Петербургом Александер удовлетворил свое любопытство военного человека и с восторгом ознакомился с лагерем русской армии в Красном Селе.
Так и не дождавшись ответа, Александер решил отправиться через Москву к Черному морю, где служил командующим флотом адмирал Грейг, русский англичанин, к которому у Александера было рекомендательное письмо. Так Александер надеялся все-таки попасть на русский флот и к театру военных действий.
По дороге до Москвы Александер пользовался сервисом придорожных трактиров и высоко оценил его: еда вкусная, подают аккуратно. "А кто жалуется на отсутствие удобств, — пишет он, — тому лучше бы сидеть дома, а не ездить за границу и глядеть вокруг через очки предубеждения".
Из Москвы путь Александера лежал на юг через Тулу, где он не преминул познакомиться с оружейными заводами; Курск, где "женщины носят странные раздвоенные головные уборы"; чистый, с регулярной планировкой Белгород; убогую, пыльную столицу Украины Харьков, где гроза превратила улицы в потоки; Николаев, где Александер остановился в доме Грейга и осмотрел русские военные верфи.
Передохнув, Александер отправился дальше — в Херсон, окрестности которого кишат огромными комарами, степной Симферополь, в котором он нашел аристократическое общество, татарский Бахчисарай, где не позволено жить русским, и, наконец, добрался до Севастополя. Затем он предпринял путешествие по крымскому берегу, вернулся в Севастополь и все-таки попал на русский флот, сходил к болгарскому берегу и опять вернулся в Севастополь, где попал сначала в карантин, а затем и форт.
Обратный путь в Петербург пролегал через Киев и Витебск и был менее приятным — стояли сильнейшие морозы.
Зачем офицеру лезть под пули; благодарный Лондон
Александер не только в России проявлял удивительное желание познакомиться с военными действиями и порядками. В Португалии, например, где Александер оказался во время жестокой войны двух братьев-королей за престол, на стороне одного из которых были британцы, ему пришлось пробираться через армию другого, для чего он устроил даже маскарад.
Под пули полез отважный путешественник и в Южной Африке, куда вообще-то отправился с целями картографии и естествоиспытания; а в Новой Зеландии он даже руководил военными действиями против маори, у которых белые отбирали земли. Разве что, служа в Канаде, он не участвовал ни в каких боевых действиях, а просто ловил лосося.
Александер просто объясняет свое презрение к опасности: нельзя, считает он, упускать ни единой возможности пополнить запас военной информации. Если офицер не стремится к этому, значит он ошибся в выборе профессии.
В Южной Африке Александер остался навсегда: его именем назван порт Александер-Бей, а также полукустарник Catophractes alexandri, использующийся в современных русских домах как комнатное растение. В Африке же на нынешнем намибийском берегу Александер открыл серфинг: по волнам на обточенных досках катались представители семьи племен герреро.
По завершении южноафриканской экспедиции Александер был возведен в рыцарское достоинство.
Последним делом его жизни стала транспортировка обелиска "Игла Клеопатры" из Египта в Лондон. Денег у английского правительства на это не было, и лишь стараниями сэра Джеймса 12 сентября 1878 года обелиск, по пути едва не затонув, был торжественно установлен возле Парламента.
4 апреля 1883 года сэр Джеймс Эдвард Александер скончался.