Реймонд Карвер родился в 1938 году в поселке городского типа под названием Клатскани, штат Орегон. Когда ему было три года, семья перебралась в городок Якима, штат Вашингтон. Его отец трудился на лесопилке и страдал запоями, мать подрабатывала то продавщицей, то официанткой. В 1955-м она нанялась в местную закусочную, где дежурным блюдом были картофельные оладьи. Семнадцатилетний Карвер время от времени заходил в это кафе выпить пепси. Когда мать была занята, напиток ему подавала другая официантка, ее звали Марианна Барк, и ей только что исполнилось пятнадцать. Через два года молодые люди обвенчались в местной епископальной церкви. Через двадцать пять лет, в 1982-м, Реймонд Карвер и Марианна Барк Карвер развелись. К этому времени у них уже было двое взрослых детей, а еще — совместный опыт ужасной бедности (и относительного благополучия), опыт совместных путешествий, опыт совместного и раздельного посещения собраний анонимных алкоголиков, опыт супружеских измен и супружеских же драк с непременным вмешательством полиции. А это — по Карверу — и есть подлинный опыт семейной жизни, которая — по нему же — и есть вообще жизнь.
В замечательном рассказе Карвера "Птицы в пироге" муж, оставленный женой после долгих лет местами невыносимого брака, говорит себе — как всегда у Карвера, без надрыва, а так, просто констатируя, — "моя история меня оставила, я вынужден жить дальше без истории". Потому что — и это прямо-таки кредо этого писателя — "обрести жену значит обрести историю". Только отношения с женой — и именно с женой, а не с любовницей, тем более не со многими женщинами — создают канву времени, "его реплики и тирады, его умолчания и намеки".
На сегодня Карвер — общепризнанный великий писатель. Если когда-то было принято подыскивать для него специальные определения, отсылающие для простоты к уже известным авторам вроде "американского Чехова" или "нового Хемингуэя", то сейчас — двадцать лет спустя после его смерти — считается, что карверовская манера письма во многом изменила стилистику современной англоязычной прозы.
Так вот эти — такие важные для современной литературы — тексты во многом состоят из "реплик и тирад, умолчаний и намеков". И если говорить о тирадах, то они почти всегда — женские.
В рассказе "Близость" герой — находящийся на пороге знаменитости писатель — без предупреждения приезжает к своей бывшей жене, с которой не виделся уже четыре года. "Только я усаживаюсь — она уже несет мне кофе. И тут же принимается за свое. Говорит, что она страдала из-за меня, что я заставил ее почувствовать себя униженной и беззащитной. Сомнений нет: я снова дома".
Тирада бывшей жены длится несколько страниц. Она говорит, что ему — этому сукину сыну и предателю — всегда нравилось изменять. Что у него никогда не было никаких принципов — ему бы только на скандал не нарваться. Что она всю его душонку — весь этот мусорный бачок — насквозь видит. Герой слушает не прерывая, а потом делает вот что: "Я опускаюсь на колени и хватаюсь руками за подол ее платья. Что я делаю здесь, стоя на коленях на полу? Мне и самому хотелось бы понять. Но я знаю, что именно здесь мне сейчас и нужно быть, и стоять вот так, вцепившись в подол ее платья". Женщина с минуту сидит не двигаясь, молча. Потом снова начинает говорить: эй, да брось ты, в самом деле, все нормально, дурачок. "Ведешь себя иногда хуже маленького. Ну, вставай же. Поднимайся, тебе говорю. Муж скоро придет обедать. И как прикажешь ему все это объяснить?"
Вот эта сцена, все это вместе — и то, как бросивший становится на колени перед брошенной, и то, как он вцепляется в ее подол, и то, как она мимоходом говорит, что вот-вот ее теперешний муж вернется — дает практически полную картину карверовского представления о мужско-женских отношениях. Вернее, муже-женских, потому что другие — не важны.
И как бы ни повернулись эти самые отношения, как бы ужасно ранена женщина ни оказалась, у Карвера она — женщина, жена — всегда оказывается победительницей. Потому что женщина — та, про которую пишет Карвер: совсем не роковая, совсем не интеллектуалка, совсем не какая-то особенная, а именно та, которая произносит все эти тирады, утирает детям носы, "умеет готовить и не робеет в постели" — и есть хранительница общей истории. Нет, она даже не хранит историю, она ее создает. Потому что общая история возникает как результат близости. Такой, "чтобы совсем-совсем близко". Эта близость в браке похожа скорее на некую идеальную, божественную дружбу, а не на страстную любовь. И эту близость производит женщина. А потом ее забирает.
В 2006 году Марианна Барк Карвер выпустила книгу воспоминаний "Портрет моего брака с Реймондом Карвером". Несмотря на то что последний и главный сборник рассказов Карвера "Where I'm Calling From" (русский вариант названия — "Если спросишь, где я") посвящен спутнице последних лет его жизни поэтессе Тэсс Гэлахер, никто никогда не сомневался, что именно первая жена — прототип большинства карверовских героинь. Из "Портрета" это становится совсем очевидно — в повествовании Марианны Барк Карвер легко узнаются мизансцены карверовских рассказов. При том что мемуаристка — женщина хоть со всей очевидностью неглупая, но с той же очевидностью не утонченная. То есть совсем не такая, которая, прочитав рассказы прославившегося мужа, стала бы лепить из себя их героиню. "Неутонеченность" как раз делает Марианну идеальной карверовской героиней — она настоящая: ее раздражает отсутствие денег, она досадует на отсутствие внимания со стороны мужа, и, главное, она говорит. Говорит, говорит, говорит.
В воспоминаниях Марианны Карвер то и дело встречаются фразы вроде "мы проговорили ночь напролет, обсуждая эту проблему". Этих "обсуждений" становится все больше по мере того, как ситуация все больше запутывается, Реймонд сначала тяжело пьет, потом пить вроде бы перестает, зато начинает еще более тяжело изменять — но при этом утверждает, что ни за что не хочет рушить брак. И как-то очевидно, что все эти "ночи напролет" говорит именно она. Говорит что-то вроде того, что говорят все карверовские героини: "Была на свете девушка... ты слушаешь? И эта девушка ужасно любила своего парня. Она любила его больше, чем себя. Но парень... Не знаю, что с ним случилось. Он стал жестоким, пускай и не хотел этого, и он..."
Остального я не расслышал — утверждает Карвер. Но это неправда — он все расслышал очень хорошо.
Реймонд Карвер
Если спросишь, где я
Б.С.Г.-Пресс, 2007 г.