Да-да, вальс Толстого — того самого, Льва Николаевича. Наш русский ответ французской "скрипке Энгра" — фортепианные пьесы столпов отечественной культуры, чьи музыкальные наклонности чаще всего являются не самым известным фактом их биографии. В этом смысле диск, записанный бывшей нашей соотечественницей пианисткой и композитором Лерой Ауэрбах, и сам по себе выглядит почти сплошным сюрпризом. Ну, положим, известно, что Александр Грибоедов писал вальсы; известно, что автор "Городка в табакерке" Владимир Одоевский очень серьезно занимался музыкой и композицией (хотя произведения его практически нигде обычно не звучат). Однако граф Толстой как автор милейшего салонного вальса — диво дивное, а это только начало.
Чего только тут нет. Простодушные и безыскусные романсы автора "Сватовства майора" Павла Федотова (поет японский баритон Чиюки Урано; любой русский певец, пожалуй, все-таки лучше подошел бы); далеко не самый дилетантский извод романтизма в произведениях Василия Поленова; написанный в 15 лет романс Дягилева, забавно напоминающий Чайковского; дивный "Медленный вальс" Баланчина; прелюды и соната Бориса Пастернака, выдающие в поэте серьезную одержимость Скрябиным. От всего этого помимо приятного изумления испытываешь даже какую-то неловкость, будто случайно нашел неизданные письма или дневники всех этих знаменитостей и вот читаешь.
Если и называть эти опусы дилетантством, то разве что вспоминая при этом первоначальный смысл слова "дилетант" — dilettante, тот, кто испытывает удовольствие. В XVIII веке так называли не безудержных графоманов, а респектабельных ценителей прекрасного, которым делать профессиональную карьеру в музыке было ни к чему, а вот музицировать для себя — пожалуйста. Некоторые вещи всерьез очень хороши и украсили бы любую концертную программу, "Прощальная песня" Поленова например. Но даже и произведения более неказистые тут невозможно слушать без удовольствия, и это не только благодаря эффекту неожиданности, но и благодаря качеству исполнения. Лера Ауэрбах играет эту музыку с такой деликатностью, изяществом и аристократичной грацией, что несерьезно относиться ко всем этим плодам досуга попросту не получается.