выставка / живопись
В киевской галерее "Коллекция" открылась выставка белорусского живописца Александра Некрашевича "Лабиринт" — оригинальная теория эволюции, согласно которой все живое на земле на определенном этапе своего развития превращается в самолеты. ЛЮБОВИ БОРЩЕВСКОЙ эта идея показалась довольно остроумной.
"Это Белоруссия. А это мы, ее жители, едоки картошки",— комментирует Александр Некрашевич "Лабиринт" — заглавную картину новой серии, изображающую внутренности старого заржавевшего самолета, заселенные колорадскими жуками. Тема самолетов в его живописи — ключевая. Из них — стальных и сверкающих либо полуразобранных и ржавых — здесь построено все. Вот что говорит об этом сам художник: "Для меня самолет — точная метафора современной жизни, эквивалент практически любой темы". Внутренности гигантского летательного аппарата на картинах Некрашевича превращаются то в лабиринты, то в драконов; нацеленные в небо боеголовки истребителя рифмуются с готическими соборами, а авиатор в кожаных перчатках, шлеме и очках оказывается ангелом-хранителем. Металлические формы на полотнах Некрашевича вовсе не выглядят агрессивными или мертвыми, ведь их обязательно кто-нибудь да заселяет — будь то насекомые или сказочные существа, похожие на брейгелевско-босховских персонажей.
Художник, причисляющий себя к постмодернистам, вообще очень любит играть в поиски эквивалентов, в сравнение-уравнение различных предметов, образов и тем. Например, пародируя "Портрет Сиджизмондо Малатеста" итальянского живописца и математика эпохи Ренессанса Пьеро делла Франчески, художник превращает волосы на голове героя картины в сложный механизм с вращающимися стрелками и шестеренками ("Завивка"). "В школе у нас была игра. Каждый из учеников рисовал на листе бумаги один предмет — вертолет, яблоко, птицу, бомбу, ножницы. Картинки переворачивали и произвольно открывали только две. Задача заключалась в том, чтобы найти сходство и различия между нарисованными предметами. Например: ножницы и вертолет сделаны из металла, сходное строение винта у вертолета и ножниц, вертолет так же разрезает воздух, как ножницы бумагу. Игровой принцип является ключевым и в последнем проекте, и во всем моем творчестве в целом",— рассказывает Александр Некрашевич.
Если в работах из серии "Лабиринт" художник одушевляет механику, то в серии "Hand Made" он сам превращается в механизм, становится принтером: на двух картинах, изображающих собаку-терминатора с металлическими внутренностями и самолет-истребитель (эту работу киевские зрители, кстати, уже видели на прошлогодней выставке Некрашевича "Выбор ветра"), отпечатки пальцев художника имитируют растровую графику. Работа над фактурой у Некрашевича вообще тщательнейшая: он то прорисовывает детали аэрографом, то имитирует кракелюр, то вообще сочетает материалы и краски таким образом, чтобы работы не казались рукотворными — кажется, что-то просто наслоило, натрескало, набило в щели временем, выело ветром, морем отшлифовало. В результате привычные, само собой разумеющиеся различия — "естественное и искусственное", "живой и неживой мир", "человек и животное" — стираются и выглядят не более чем иллюзией. Выстраивая собственную теорию эволюции, Некрашевич бабочек превращает в вооруженные отряды современных армий, а носорога — в бомбардировщик.
— Откуда такая страсть к самолетам, к механике вообще?— Меня завораживает, как созданное человеком дышит и движется уже абсолютно отдельно от него, на человека не реагирует и, кажется, начинает обживать эту планету, уже абсолютно на нас наплевав,— говорит художник.