Гастроли театр
В Молодежном театре на Фонтанке Экспериментальный театр Шансийской оперы закрыл III фестиваль "Открытое пространство театров "из ничего"". "Замысловатое угощение" пробовала ТАТЬЯНА Ъ-ДЖУРОВА.
Театры "из ничего", попросту говоря,— это бедные театры, как в буквальном смысле, так и в том, какой в это слово вкладывал Ежи Гротовский. То есть такие, где актер является главным и единственным выразительным средством. Про пышную, декоративную китайскую оперу никак не скажешь, что она "из ничего". Хотя во главе угла здесь, несомненно, техническое мастерство артиста, способного одновременно петь, танцевать, жонглировать и кувыркаться в воздухе.
"Замысловатое угощение" — не спектакль, а программа, составленная из сценок пьес классического репертуара китайской оперы. В паузах между номерами девушка с бумажкой, путаясь в именах собственных и мудреных званиях китайских "народных артистов", вкратце зачитывала сюжеты и поясняла специфические приемы шансийской школы. Без комментариев зрителям пришлось бы худо: символика китайской оперы, в отличие от японского театра но, выхолощена в чистую декоративность. Название "Экспериментальный театр" совсем не вяжется с его наиболее тоталитарной разновидностью. В китайской опере царит регламентация: от установленного набора специфических мимики, жестов и поз для каждого амплуа, маскообразного "демонического" грима на лицах богов и героев, до элементов костюма: "котурнов" мужчин — обуви на высокой "платформе" и похожих на копытца туфель женщин, имитирующих крохотную, деформированную ножку древнекитайской красотки.
Опера провинции Шаньси — театр танцующей и играющей одежды. Танцуют детали костюма (четки на шее, декоративные перья на головных уборах, нитяные помпоны на тапочках), конечно, не сами, а за счет почти невидимых мускульных усилий актеров. При этом работают строго определенные группы мышц, а другие статичны и даже расслаблены. Трепещут от страсти, изгибаясь в сладостных поклонах, длинные-предлинные фазаньи перья на шапочке актрисы. Бьется в пароксизмах отчаянья длинный конский хвост на шапке "императора". Плещутся и свиваются волнами гнева длинные рукава платья покинутой девушки. Движения таких же рукавов заставляют вздыматься от радости седую бороду старика. В игре одних и тех же деталей есть свои полутона и нюансы. И потому "мимика" декоративных крыльев на шапочке в зависимости от контекста может говорить как "сейчас я тебя зарежу", так и "как ты хороша, возлюбленная моя".
Ухаживания юноши за девушкой напоминали брачные игры (кружение) пышного самца фазана вокруг скромной курочки. Грациозный номер, символизирующий радость встречи с возлюбленным, венчал жонглерский трюк с платками, которые актриса раскручивала на кончиках пальцев, изгибаясь в замысловатых позах кокетливого танца. Два бойца, вперив в пустоту невидящие взгляды, спотыкаясь о несуществующие стены и ориентируясь на свист рассекаемого оружием воздуха, изобразили комический поединок на саблях в темной комнате.
Наиболее драматичным оказался "Заговор в императорском дворце", где соединились все замечательные умения китайцев. Императрица, массивная, как танк, в своем красном церемониальном наряде, гневно тряся флажками, установленными на крупе, с саблей наперевес преследовала заговорщицу-наложницу. Рукава гибкой, увертливой наложницы трепетали от ужаса и молили о пощаде. А между женщинами метался император, раздираемый праведным гневом и желанием защитить предательницу. После всего увиденного стало понятно, и откуда "растут ноги" у Джеки Чана, и что чудеса левитации, беготня по вертикальным стволам бамбука и фантастические танцы в фильмах Чжана Имоу — гений не только компьютерного дизайна, но и вышколенных работников индустрии китайского театра.