Тим Бертон
СПб.: Азбука-классика, 2008
Серию "Арт-хаус" издательство "Азбука-классика" запустило в 2007 году и с тех пор регулярно публикует интервью героев независимого кино: Тарантино, Гензбура, Ларса фон Триера, Джима Джармуша. Далеко не все оказываются удачными, но книга о Бертоне — удача настоящая, и прежде всего потому, что собравший ее Марк Солсбери полностью выстроил историю бертоновских фильмов на прямой речи, иногда прерывая монолог режиссера информационными вставками.
С этим и так достаточно необычным режиссером в книге происходит занятная штука: если остальные герои серии интересны скорее последними фильмами, еще не забытыми после посещения кинотеатра, то в случае Бертона самое интересное — начало. Не "Чарли и шоколадная фабрика" и даже не "Суини Тодд, демон-парикмахер с Флит-стрит", а ранние короткометражные анимационные фильмы, нарисованные в 1980-х на киностудии Disney. Например, первый самостоятельный фильм режиссера пятиминутный черно-белый "Винсент", где семилетний Винсент Малой воображает себя звездой ужастиков 1960-х Винсентом Прайсом, переносясь в своих фантазиях в мир Эдгара Алана По. Бертону говорили, что картина напоминает о "Кабинете доктора Калигари" Роберта Вине, он отвечал, что в большей степени вдохновлялся детским писателем Доктором Сьюзом. Или 45-минутный фильм "Ганзель и Гретель", где все актеры — японцы, а в центре сюжета пряник, который превращается в страшного пряничного человечка и заставляет Ганзеля съесть его. Именно из ранних фильмов становится очевидна природа завораживающих бертоновских фантазий и его достаточно необычных представлений о страшном. "Я хочу сказать,— пишет он,— что сказки переполнены насилием, символикой и нарушают душевное спокойствие, пожалуй, даже в большей степени, чем "Франкенштейн" и тому подобное, чья мифическая, сказочная природа более очевидна". Сам себя Бертон никогда не считал страшным, поскольку для себя он всегда был скорее рисовальщиком, чем рассказчиком, а то, что нарисовано, как сказанное вслух, уже далеко не столь ужасно, как то, что можно только вообразить.