Полнометражный дебют Милоша Формана принес ему всемирную славу и сыграл роковую роль в его жизни. Фильм, одна из первых ласточек кинематографа Пражской весны, попал на Нью-Йоркский кинофестиваль. Режиссер влюбился в город, который показался ему царством творческой свободы, да и был таким в эпоху битников, поп-арта и рок-н-ролла. Поэтому, когда советские танки войдут в Прагу, режиссер эмигрирует именно в Америку. Там он попытается снимать столь же авторское и своевольное кино, как "Черный Петр". Испытает жестокий психологический кризис, переломается. Наступит на горло собственной песне, переквалифицируется из застенчивого восточноевропейского поэта в производителя блокбастеров — "Полета над гнездом кукушки" (One Flew Over The Cuckoo's Nest, 1975), "Волос" (Hair, 1979), "Амадея" (Amadeus, 1984). Впрочем, это судьба почти всех режиссеров-авторов, слетающихся отовсюду как мотыльки на голливудский огонь, чтобы погибнуть или переродиться.
Но пока что на дворе 1964 год, и Форман снимает свой дебют о том, о чем, не сговариваясь, снимали в те же годы его коллеги и ровесники по всей Европе. "Черный Петр" — родной брат "Листопада" (1968) Отара Иоселиани или новеллы Франсуа Трюффо из альманаха "Любовь в двадцать лет" (L'amour a vingt ans, 1961). Один и тот же герой кочевал тогда из страны в страну, из фильма в фильм. Робкий юноша, совсем не готовый повзрослеть, чего требует от него окружающий мир. Приобретающий первый рабочий опыт, который ничего, кроме отвращения к работе, внушить не может. Засматривающийся на раскованную, модно стриженую ровесницу, которая психологически старше него и предпочитает другого мальчика, наглого и обаятельного.
В странах советского блока существовала такая отписка для цензуры: дескать, это фильмы о взрослении молодого человека, который, конечно же, станет идейным строителем коммунизма. На самом же деле это были фильмы о тихом абсурде бытия, о том, что окружающий мир стар и нелеп, а герой хоть и нелеп, но молод, и потому заслуживает любви. Форман снимает длинными планами. Отслеживает угловатые движения Петра (Ладислав Яким), смену выражений на лице с пробивающимся на подбородке пушком, радуется, когда ему удается ничего не разбить и не поломать. Но радоваться приходится не часто. Мир провинциального городка Калин состоит из нескольких сфер, в каждой из которых Петру удается наломать дров. Работа: Петр должен присматривать за покупателями в магазине самообслуживания. Но он то разбивает стекло репродукции "неприличной" "Венеры" Джорджоне, то уныло бродит весь день по городу за покупателем, заподозренным в воровстве, то ловит наконец вора, оказывающегося, о ужас, другом хозяина. Танцульки: Петр собирается с силами, чтобы объясниться в любви прелестной Павле (Павла Мартинкова), не зная, что у нее другой парень. Он не умеет и отказывается танцевать с ней, когда же, разогревшись пивом и бехеровкой, выходит на танцпол, лучше бы он этого не делал: чтобы так карикатурно танцевать, как Ладислав Яким, надо быть выдающимся танцором. Семья: каждый вечер Петр должен выслушивать уроки жизни от родителей, милых, но таких же нелепых, как он. Мать (Божена Матушкова) с удовлетворением принимает рассказ пьяного сына о том, что на вечеринке он пил только лимонад. Отец (Ян Вострчил), руководитель местного духового оркестра, смущенно пытается подсунуть книгу о половом воспитании. Одним словом, из этого уюта надо бы бежать сломя голову. Сбежал ли Петр, неизвестно, а вот Форман сбежал, чтобы испытать в Америке терзания, подобные тем, что испытывал Петр на танцульках.
"Черный Петр" (Cerny Petr, 1964)
"Ночной кошмар" (I Wake Up Screaming, 1942)
Название фильма Брюса Хэмберстоуна ("Серенада солнечной долины"), более подходящее фильму ужасов, чем нуару, оправдано лишь одним эпизодом. Специалист по кастингу Фрэнки (Виктор Мэтью) просыпается и не столько с ужасом, сколько с досадой видит, что рядом с его кроватью невозмутимо восседает монументальный инспектор Корнелл (Лейрд Кригер), коп с замашками лунатика, задавшийся целью отправить героя на электрический стул. Дескать, сидит он и ждет, когда Фрэнки проговорится во сне и признается в убийстве. В остальном это добротный нуар, один из первых образцов жанра. Фрэнки сделал звездой официантку Викки (Кэрол Лэндис), быстро оставившую благодетеля ради голливудских папиков. Непонятно почему, но она обладала даром разбивать сердца каждому встречному. И Фрэнки, бежавшему из-под ареста при помощи ее сестры (Бетти Грейбл), остается лишь методом исключения найти убийцу среди ее поклонников: стареющего критика, жалкого портье и копа-психопата.
"Человек из Аламо" (The Man From The Alamo, 1953)
Бадд Беттичер "выстреливал" в 1950-х свои вестерны с профессиональной невозмутимостью и циничной ухмылкой наемного стрелка с Дикого Запада. Защитники техасской крепости Аламо, павшие в 1836-м году в неравной битве с многотысячной мексиканской армией, — национальные герои Америки, почти святые. Беттичер сделал героем Джона Страуда (Гленн Форд, "самый быстрый стрелок Голливуда"), единственного защитника Аламо, который уцелел, покинув крепость накануне последнего штурма: друзья попросили его присмотреть за их семьями. Естественно, его обвинили в дезертирстве, прокляли и обрекли на суд Линча. Страуд стал своим среди чужих, чужим среди своих. Бежал из тюрьмы благодаря банде, убившей его семью. Примкнул к ней, чтобы отомстить главарю и спасти караван с беженцами, истребить который собрались головорезы. В общем, запутался настолько, что хеппи-энд, в котором он получает полную реабилитацию, любовь и приемыша-мексиканца взамен убитого сына, кажется издевательским.
"Крупная ставка" (Any Number Can Play, 1949)
На протяжении почти всего фильма Мервин Ле Рой загоняет владельца казино Чарли Кинга (Кларк Гейбл) в настолько безвыходные ситуации, что, кажется, ему проще повеситься, чем решить свои проблемы. Врач запретил ему алкоголь, курево, игру и сильные эмоции: в решающие минуты Чарли сгибается пополам от боли и горстями жрет нитроглицерин. Сын (Алексис Смит) презирает папашино ремесло, страдает от отцовского невнимания и попадает в дурные истории. Старые игроманы тянут у него деньги, которые сразу же проигрывают. Родственник-крупье (Уэнделл Кори), по уши в долгах, подменяет кости, чтобы шантажирующие его кредиторы разорили казино Чарли. Но все проблемы разрешаются как-то сами собой. Сын проникается к папаше бешеной любовью и "становится мужчиной", научившись бить морды плохим людям. Бандиты психуют и выдают себя, некстати размахавшись револьверами. Впрочем, одного взгляда на победоносные усики Гейбла достаточно, чтобы не волноваться за него: он обречен быть победителем.
"Лето с Моникой" (Sommaren med Monika, 1953)
В 1953 году Ингмар Бергман еще не снимал притчи о смерти бога, еще не стал тем Бергманом, которого называют мрачным мистиком, а рассказывал истории "из жизни". Юные Моника (Хэрриет Андерсон) и Харри (Ларс Экборг) бегут из города, от скучных семей и обрыдлой работы, в шхеры, где целое лето питаются святым духом и любят друг друга в моторной лодке. Лето кончается, как юность. Возвращение, свадьба, одиночество вдвоем, измены: смерть любви. В Европе фильм считался эротическим: только шведы позволяли себе в жизни и на экране такую сексуальную свободу, как Моника и Харри, Бергман и Андерсон. Шедевром "Лето" объявил Жан-Люк Годар. Ему принадлежит легендарная фраза: в этом фильме есть самый печальный кадр в истории кино. Моника, перед тем как переспать с бывшим дружком, презрев все законы кинограмматики, смотрит прямо в камеру, в глаза зрителей. Годар был прав: женского взгляда выразительнее, печальнее и сексуальнее, чем взгляд Моники, в кино не было, да и до сих пор нет.