Биеннале фото
Одна из выставок, заполнивших Манеж в рамках Седьмой Московской фотобиеннале,— ретроспектива прославленного американского фотографа Ральфа Гибсона "Пройденное", предоставленная парижской Photo4 Gallery и осуществленная при поддержке посольства США в России и компании Volkswagen. О том, что находил и от чего отказывался Ральф Гибсон по мере прохождения многолетнего (начиная с 1960-х годов) творческого пути, размышляет ИРИНА Ъ-КУЛИК.
Ральф Гибсон — один из мэтров современной фотографии, которой он решительно посвятил свою жизнь, в 1956 году в возрасте 17 лет пойдя в фотошколу морского флота. Потом он учился у знаменитой фотохудожницы Доротеи Ланг. К фотоискусству относится предельно серьезно, не размениваясь ни на какие занятия прикладной фотографией — репортажной или рекламной. Он даже ушел из прославленного фотоагентства Magnum и открыл собственное издательство, специализирующееся на фотоальбомах. Именно альбомами Ральф Гибсон и мыслит собственное творчество.
От фотографии Ральф Гибсон отвлекается только ради еще одной своей страсти — игры на гитаре (в 1970-е он даже играл в группе Sex & Drugs). Гитары он предпочитает, естественно, Gibson. Впрочем, рассматривая его выставку, начинаешь сожалеть, что не существует одноименной марки фотоаппарата, так как в снимках Ральфа Гибсона есть та несколько навязчивая, броская блистательность формы, которая обычно заставляет подозревать в самом отвлеченном изображении скрытый рекламный месседж. А поскольку ни о каком продукте речи не идет, остается только думать, что Ральф Гибсон снимает рекламу фотографии как таковой.
"Снимать надо так, чтобы на снимке не оставалось ничего, кроме фотографии",— как-то сказал фотограф. И его "Пройденное" можно рассматривать как постепенное исчезновение из кадра всего остального. В его сериях 1960-х годов, посвященных ночной жизни Сан-Франциско и Лос-Анджелеса, еще вроде бы есть шалый дух времени. Впрочем, чувствуется, что композиция и светотень для него уже тогда были важнее, чем сами отбрасывающие тень объекты и субъекты. В 1970-е он еще предпринимает попытки снимать сюжетную постановочную фотографию, как в цикле "Сомнамбула", в котором присутствуют какие-то намеки на жутковатую и томную сказочную историю. Но для выставки это скорее исключение: Ральфа Гибсона занимают не истории, а исключительно формы.
В его циклах, посвященных разным городам и странам — Франции, Бразилии, Египту, его интересует не туристическая экзотика, а какие-то куда менее зависящие от обстоятельств времени и места постоянные визуальные величины. В Бразилии это различные сочетания одних и тех же цветов — синего, белого, охристого, красного, будь то арбуз на подносе на фоне синего неба, белый футбольный мяч, который темнокожий атлет поймал на грудь, так что в кадре мяч заменил ему голову, или просто выцветшая краска того оттенка голубого, который существует во всех жарких странах. В Египте Ральф Гибсон снимает, казалось бы, совсем уж банальных и неизбежных феллахов и фелуки, но, похоже, только ради белизны тюрбанов и парусов. Во Франции он запечатлевает встретившуюся Маргарит Дюрас, но ему явно интереснее какие-нибудь формалистические экзерсисы на тему прозрачных бутылок и бокалов из стекла разного оттенка.
Похоже, что наиболее свободным от обязанности снимать что-либо, кроме фотографии, он чувствует себя в Нью-Йорке, где и живет с 1960-х годов. Кадры, запечатлевшие черную тень, переползающую с белого тротуара на красную стену, паукообразные ленты скотча на треснувшем окне или груду серебряных босоножек в каком-то магазине, пожалуй, самые запоминающиеся на выставке. Не менее эффектны и черно-белые формалистические изыскания. Например, серия "Квадранты", для которой он снимал всегда с одинакового, очень близкого расстояния и одним форматом. И даже обнаженное тело для фотографа предстает лишь набором отвлеченных форм и текстур. И когда Ральф Гибсон в очередной раз в истории искусства рифмует женские формы с абрисом гитары, в этом нет ни секса, ни рок-н-ролла — только холодная виртуозность классики.
В том, что в реальных вещах вдруг проступает чистая абстракция, уже нет ничего удивительного и удивляющего, напротив, фотограф и не скрывает заведомости сведения любой "случайной" жизни к очередной геометрической теореме. Искусство Ральфа Гибсона не авангард, а чистый академизм. Абстрактные светотени здесь — столь же обязательные штудии, как рисование гипсов, а когда-то казавшиеся сюрреалистичными причудливые уличные типажи и "найденные объекты" становятся чем-то вроде обязательных антично-библейских сюжетов.