Скелетные каникулы

побывал Геннадий Йозефавичус

Дорога из пустыни Египетской в Намиб заняла почти двое суток. Ночь в самолете Egypt Air (dry airline, как зовут эту компанию за отсутствие спиртного на борту) из Каира в Йоханнесбург, пересадка на рейс South African Airways до Виндхука, столицы Намибии; ночевка в городе, где улицу Крупа пересекает проспект Фиделя Кастро и где все закрывается в пять пополудни; еще пара перелетов на воздушном автобусе Cessna Caravan — из Виндхука до страны племени дамара, и оттуда — до песчаной полосы лагеря Skeleton Coast Camp, и я оказался в пустыне Намиб, на Береге Скелетов. Забавно, что все это путешествие происходило всего-то в двух часовых поясах. Прилетев в Намибию, я перевел стрелки на час назад, и этим все закончилось. Столько лететь — и никакого тебе джет-лега! Даже обидно.

Честно говоря, на Берег Скелетов я стремился исключительно из-за его, берега, названия. Ну, скажите, как путешественника может не тянуть в место, обозначенное на карте столь примечательным именем? Возможно ли, будучи в Африке, не ступить на земли, где, кажется, должны до сих пор происходить события, достойные пера создателя авантюрных романов? Невозможно. Вот меня и тянуло — и вытянуло.

Перед последней посадкой самолет вылетел за пределы суши, понесся (если так можно сказать про небесный тихоход Cessna) над океаном, и пилот, показав на широкий пляж, перекричал шум винтов и сказал, что все это и есть Берег Скелетов. Понятно, что ничего зловещего сверху увидеть не удалось. Ничего не зловещего — тоже. Пляж был похож на пляж, сразу за ним высились дюны, и было все это похоже на родную Прибалтику, но никак не на самую старую на свете пустыню Намиб, и уж точно не на берег, название которого должно было бы рождать ужасные образы.

Вскоре мы приземлились на пыльной полосе, и когда облако мелкого песка рассеялось, неподалеку от самолета уже стоял лендровер с прикрученными к крыше креслами. Из автомобиля кубарем выкатился человечек в шортах, сандалиях, рубашке защитного цвета и кожаной шляпе. Человечек представился Барьером (и такие имена бывают!), сказал нам (а вместе со мной на Берег Скелетов прилетели семья норвежских викингов и субтильная американка из Всемирного фонда охраны природы), что ближайшие четыре дня нам от него не отделаться и что последний шанс улететь из пустыни досрочно — лететь сейчас. И мы, дождавшись, когда самолет все-таки улетит без нас, поехали в лагерь. Обычно самодельные взлетные полосы расположены в получасе езды от лагерей, эта же оказалась даже не в пяти, в трех-четырех минутах. Собственно, надо было всего лишь проехать полосу от места посадки в начало, пересечь высохшее русло и выйти из внедорожника, чтобы обнаружить центральную палатку и выстроившихся перед ней начальников и примкнувших к ним поваров, официантов, рейнджеров и других работников лагеря. Лица встречавших источали радушие, и сцена эта не могла не напомнить картинку "Товарищ Эрих Хоннекер и другие члены немецкого руководства встречают Леонида Ильича Брежнева в аэропорту г. Берлина". Леонидом Ильичем был я, товарищем Хоннекером — маловолосый парень-бур, членами Политбюро — улыбчивые чернокожие ребята, тянувшие ко мне подносы с мокрыми полотенцами и стаканами с пуншем. Впрочем, обошлось без поцелуев. А хотелось. Картина Д. Врубеля с Берлинской стены стояла перед глазами.

Сцена встречи ушла в прошлое, а мы обнаружили себя сидящими на приятно-потертых диванах и креслах внутри палатки. Здесь нам был устроен зачет по технике безопасности. Все-таки мы оказались в пустыне, на полутора миллионах безлюдных гектаров частной концессии, в окружении диких зверей и всего лишь за тонким брезентом палаток. В темноте нам было рекомендовано носить высокие ботинки (от скорпионов и змей), ночью нам не было рекомендовано выходить из палаток (из-за всякой другой живности), а во все остальное время мы были призваны быть осмотрительными и пенять только на себя. В отказе от пеняния на других мы даже расписались в специальной книжке. Теперь наши судьбы были отданы в наши собственные руки.

После многообещающего инструктажа нас развели по палаткам. Всего их, палаток, в лагере 6, так что одновременно тут не может оказаться больше 12 постояльцев. Есть, правда, научный лагерь неподалеку, и свиты некоторых гостей (их батлеры, пилоты, персональные тренеры, гуру, врачи, повара) могут сойти за ученых и разместиться там, но пустыня не терпит толпы, а потому, как правило, даже самые богатые и известные путешественники предпочитают приезжать сюда, взяв только самое необходимое: тарелку для спутниковой связи, персонал для ее обслуживания, учителя йоги, родственников и распорядителя кредитов. Впрочем, некоторые обходятся и без этого. Вот, к примеру, Сергей Брин, создатель и совладелец Google, приехал в Skeleton Coast Camp незадолго до нас всего лишь с только что обретенной женой и безо всякой обслуги. Это и называется скромностью, украшающей миллиардера.

Палатка (а они все одинаковые) Skeleton Coast Camp состоит из спальни, ванной и туалета, а еще из террасы, смотрящей в пустыню. Стенки палаток, как им и положено, брезентовые, а потому холодными пустынными ночами гости обнаруживают в своих кроватях грелки. Вода греется солнечной батареей, и на два приема горячего душа ее, как правило, не хватает. Тут уж приходится выбирать: либо смыв с себя песка и пыли сразу после возвращения из пустыни, либо утренняя головомойка. Впрочем, вставать тут приходится весьма рано, с первыми лучами, а потому на рассвете может подойти и умывание ледяной водой. Сон как-то сразу улетучивается.

Поездки в пустыню здесь — длиною в световой день. Рано утром лендровер отправляется на север, юг или восток (на западе — океан, туда можно только уплыть), и пока ваш рейнджер не опишет двухсот-трехсоткилометровую петлю по пескам, домой вас никто не пустит. В пути, понятно, можно остановиться на чай, на обед, на прогулку, но главным развлечением здесь все равно остается само движение в песках, по дюнам и по пляжам.

Вот и мы — я, потомки викингов и болеющая за природу дама — ежеутренне собирались за чаем, загружались в нутро остывшего за ночь автомобиля, закутывались в одеяла и отправлялись в глухой туман, висевший в это время суток над пустыней. Утренняя декорация, кстати, снова напоминала Прибалтику: дюны в тумане, серое небо, леденящий холодок с океана. А потом ветер разгонял клубы, нехотя вылезало солнце, Намиб переставал напоминать Прибалтику и превращался в то, чем и должен быть, в пустыню. Барьер штурмовал песчаные горы, стараясь ни на метр не отклоняться от проложенной некогда колеи. Даже если дорога оказывалась засыпанной путешествующим барханом, наш водитель упорно не замечал преграды и следовал тем маршрутом, той дорогой, которой должен был. Довольно часто мы из-за этого упорства вязли в песках, вылезали и толкали машину, иногда откапывали колеса, но, как оказалось, четкого следования проложенному пути требуют правила заповедника, а именно заповедником (национальным парком, если быть точнее) Берег Скелетов был объявлен вскоре после обретения Намибией независимости.

Сам Берег Скелетов тянется на пятьсот километров вдоль океана — от города Свакопмунда до границы с Анголой. Холодное и сильное течение Бенгуэлла швыряет на пляжи Берега Скелетов новые порции песка, вынесенного из Калахари Оранжевой рекой, а также корабли, китов и котиков. Именно из-за кораблей, китов и котиков, вынесенных на берег течением, Берег Скелетов именно так и зовется. Корабли ржавеют и превращаются в еле узнаваемые остовы, киты и котики обгладываются птицами и шакалами и становятся настоящими скелетами, и белые кости вперемежку с корабельными деталями создают ту самую картину, из-за которой кто-то не лишенный поэтического дара некогда и назвал пятисоткилометровый пляж Берегом Скелетов. Вот и вся романтика.

Я, кстати, попробовал однажды почувствовать себя тем самым китом, которого Бенгуэлла несет на берег. Собрав волю в кулак, я влез в воду Атлантики и минут пять попробовал бороться с волнами. Было, признаюсь, страшновато. Уж больно сильны они, эти чертовы волны. Зато норвежско-американская команда, а также примкнувший к ним Барьер устроили мне заслуженную овацию. Я победил в этом небольшом геополитическом поединке, с честью выйдя сухим из бурлящих вод Атлантического океана.

За четверо суток путешествия на Берег Скелетов я буквально сжился с норвежцами, американкой и многочисленной командой Skeleton Coast Camp. Нам было хорошо вместе.

Барьер возил нас в гости в племя Химба и в колонию котиков, устраивал нам рыбалку (по требованию норвежской стороны) на Роки Пойнте — на скале, выдающейся в океан, рассказывал байки, а вечером превращался из гида и водителя в радушного хозяина, занимал место во главе стола и развлекал нас переводами на все местные языки блюд из меню.

А потом за нами прилетел самолет. По расписанию, но все равно неожиданно.

И мы улетели, но обещали вернуться. Чтобы снова испытать счастье одиночества, насладиться нетронутыми красотами и послушать байки болтуна Барьера.