рассказывает Геннадий Йозефавичус
Дорога из пустыни египетской в Намиб заняла почти двое суток. Ночь в самолете Egypt Air (Dry Airline, как зовут эту компанию за отсутствие спиртного на борту) из Каира в Йоханнесбург, пересадка на рейс South African Airways до Виндхука, столицы Намибии; ночевка в городе, где улицу Круппа пересекает проспект Фиделя Кастро и где все закрывается в пять пополудни; еще пара перелетов на воздушном автобусе Cessna Caravan: из Виндхука до страны племени дамара, оттуда до лагеря Skeleton Coast Camp — и я оказался в пустыне Намиб, на Берегу Скелетов. Перед последней посадкой пилот показал на широкий пляж и сказал, что это и есть Берег Скелетов. Ничего зловещего сверху увидеть не удалось. Ничего незловещего тоже. Пляж как пляж, сразу за ним дюны, и все это похоже на родную Прибалтику, но никак не на самую старую на свете пустыню Намиб и уж точно не на берег, название которого рождает столь ужасные образы.
Вскоре мы приземлились на пыльной полосе, и, когда облако мелкого песка рассеялось, невдалеке от самолета уже стоял Land Rover с прикрученными к крыше креслами. Из автомобиля кубарем выкатился человечек в шортах, сандалиях, рубашке защитного цвета и кожаной шляпе. Человечек представился Барьером, сказал нам (а вместе со мной на Берег Скелетов прилетела семья норвежских викингов и субтильная американка из Всемирного фонда охраны природы), что ближайшие четыре дня нам от него не отделаться и что последний шанс улететь из пустыни досрочно — лететь сейчас, и мы, дождавшись, когда самолет все-таки улетит без нас, поехали в лагерь. Обычно самодельные взлетные полосы расположены в получасе езды от лагерей, эта же оказалась даже не в пяти — в трех-четырех минутах. Собственно, надо было всего лишь проехать полосу от места посадки в начало, пересечь высохшее русло и выйти из внедорожника, чтобы обнаружить центральную палатку и выстроившихся перед ней начальников и примкнувших к ним поваров, официантов, рейнджеров и других работников лагеря.
В этой палатке нам устроили зачет по технике безопасности. Все-таки мы оказались в пустыне, на полутора миллионах безлюдных гектаров частной концессии, в окружении диких зверей и всего лишь за тонким брезентом палаток. В темноте нам было рекомендовано носить высокие ботинки (от скорпионов и змей), ночью нас попросили не выходить из палаток (из-за всякой другой живности), а во все остальное время мы были призваны пенять только на себя. В отказе от пеняния на других мы даже расписались в специальной книжке.
После многообещающего инструктажа нас развели по палаткам. Всего палаток в лагере шесть, так что одновременно тут не может оказаться больше 12 постояльцев. Есть, правда, научный лагерь неподалеку, и свиты некоторых гостей (их батлеры, пилоты, персональные тренеры, гуру, врачи, повара) могут сойти за ученых и разместиться там. Но пустыня не терпит толпы, а потому, как правило, даже самые богатые и известные путешественники предпочитают приезжать сюда, взяв только самое необходимое: тарелку для спутниковой связи, персонал для ее обслуживания, учителя йоги, родственников и распорядителя кредитов. Впрочем, некоторые обходятся и без этого. Вот, к примеру, Сергей Брин, создатель и совладелец Google, приехал в Skeleton Coast Camp незадолго до нас всего лишь с женой и безо всякой обслуги. Это и называется скромностью, украшающей миллиардера.
Палатка (а они все одинаковые) в Skeleton Coast Camp состоит из спальни, ванной и туалета, а еще из террасы, смотрящей в пустыню. Вода греется солнечной батареей, и на два приема горячего душа ее, как правило, не хватает.
Поездки в пустыню здесь длиною в световой день. Рано утром Land Rover отправляется на север, юг или восток (на западе океан, туда можно только уплыть), и, пока рейнджер не опишет 200-300-километровую петлю по пескам, домой вас никто не пустит. В пути, понятно, можно остановиться на чай, на обед, на прогулку, но главным развлечением здесь все равно остается само движение в песках, по дюнам и по пляжам.
Вот и мы — я, потомки викингов и болеющая за природу дама — ежеутренне собирались за чаем, загружались в нутро остывшего за ночь автомобиля, закутывались в одеяла и отправлялись в глухой туман, висевший в это время суток над пустыней. Утренняя декорация, кстати, снова напоминала Прибалтику: дюны в тумане, серое небо, леденящий холодок с океана. А потом ветер разгонял клубы, нехотя вылезало солнце, и Намиб превращался в то, чем и должен быть, — в пустыню. Барьер штурмовал песчаные горы, стараясь ни на метр не отклоняться от проложенной некогда колеи. Даже если дорога оказывалась засыпанной путешествующим барханом, наш водитель упорно не замечал преграды и следовал прежним маршрутом. Довольно часто мы из-за этого упорства вязли в песках, вылезали и толкали машину, иногда откапывали колеса. Но, как оказалось, четкого следования проложенному пути требуют правила заповедника, а именно заповедником — национальным парком, если быть точнее, — Берег Скелетов был объявлен вскоре после обретения Намибией независимости.
Сам Берег Скелетов тянется на 500 км вдоль океана — от города Свакопмунда и до границы с Анголой. Холодное и сильное течение Бенгуэлла швыряет на пляжи Берега Скелетов новые порции песка, вынесенного из Калахари Оранжевой рекой, а также корабли, китов и котиков. Корабли ржавеют и превращаются в еле узнаваемые остовы, китов и котиков обгладывают птицы и шакалы, и белые кости вперемежку с корабельными деталями создают ту самую картину, из-за которой кто-то не лишенный поэтического дара некогда назвал 500-километровый пляж Берегом Скелетов. Вот и вся романтика.
Я, кстати, попробовал однажды почувствовать себя тем самым китом, которого Бенгуэлла несет на берег. Собрав волю в кулак, я влез в океан и минут пять попробовал побороться с волнами. Было, признаюсь, страшновато. Уж больно сильны они, эти чертовы волны. Зато норвежско-американская команда, а также примкнувший к ним Барьер устроили мне заслуженную овацию. Россия победила в этом небольшом геополитическом поединке, с честью выйдя сухой из бурлящей воды Атлантического океана.
Барьер возил нас в гости в племя химба и в колонию котиков, устраивал нам рыбалку (по требованию норвежской стороны) на Роки-Пойнте — скале, выдающейся в океан, рассказывал байки, а вечером превращался из гида и водителя в радушного хозяина, занимал место во главе стола и развлекал нас переводами на все местные языки блюд из меню.
А потом за нами прилетел самолет. По расписанию, но все равно неожиданно.
И мы улетели, но обещали вернуться. Чтобы снова испытать счастье одиночества, насладиться нетронутыми красотами и послушать байки болтуна Барьера.