Чисто английское бельканто

"Лючия ди Ламмермур" в Английской национальной опере

Премьера опера

В Английской национальной опере прошла премьера одного из шедевров эпохи бельканто — "Лючии ди Ламмермур" Гаэтано Доницетти в постановке знаменитого режиссера Дэвида Олдена. В качестве партитуры было использовано новое, критическое издание оперы. За любовными страстями посреди готических страхов наблюдал специально для "Ъ" АЛЕКСЕЙ Ъ-МОКРОУСОВ.

Лишь недолгое время Гаэтано Доницетти (1797-1848) царил на итальянском оперном олимпе: между эпохами Россини и Беллини, с одной стороны, и эпохой Верди — с другой. Но и этого хватило, чтобы остаться в истории музыки навеки, причем не только в истории бельканто. 74 оперы за четверть века работы, фантастическая скорость, с которой творил композитор (несколько недель на оперу во времена, когда не было компьютеров), успех у публики и нападки критиков за скороспелость — все смешалось в его биографии, завершившейся сумасшествием и параличом.

Сумасшествие преследует и героиню "Лючии ди Ламмермур", едва ли не самой известной оперы Доницетти. В основу либретто лег настоящий бестселлер 1830-х годов — роман Вальтера Скотта "Ламмермурская невеста". В течение XIX века по Вальтеру Скотту было написано с полсотни опер (одна из них даже прошла в Париже 1645 раз), но именно на долю "Лючии" выпал наибольший успех. Доницетти, обращавшийся к Скотту дважды, попытался в "Ламмермур" интернационализировать прозу шотландского писателя. Но постановка в Английской национальной опере напоминает о региональном колорите такими мелочами, как килт, в котором появляется на сцене Эдгардо (у Скотта — сэр Эдгар Равенсвуд; его поет тенор Бэрри Бэнкс). При этом действие перенесено в викторианскую эпоху с ее весьма специфической психиатрией, а поется опера принципиально на родном для слушателей английском языке, как и все, что ставится в этом театре. Впечатление для оперы бельканто, быть может, даже слегка шокирующее, но что уж делать — традиция! Тут и Доницетти бессилен.

В остальном — классическая мелодрама, поставленная в декорациях готического романа ужасов. Художник Чарльз Эдвардс явно восхищается поэзией запустения и разрушения. Его декорации напоминают о смерти и увядании, пустоте, вызванной отсутствием человека. В программке печатаются снимки полуразрушенных монастырей и церквей, вдохновлявшие, судя по всему, создателей спектакля. Следы пожаров не только напоминают о борьбе двух шотландских кланов, легшей в основу романа и либретто, но и оборачиваются скрытой метафорой тех чувств, что бушуют и в душах, и в ариях героев. И Анна Кристи в заглавной партии, и Марк Стоун в партии Энрико Эштона не только первоклассные певцы, но и актеры. Режиссер Дэвид Олден решил по полной задействовать их драматические таланты, превратив мелодраму, по сюжету столь близкую к теперешним бразильско-мексиканским телесериалам, в шедевр универсального жанра. Здесь и ужасы, и фатализм, и гнев стихии (о том, что молнии слепят не понарошку, зрителей заранее предупреждает специальное объявление в фойе), и медицина катастроф — если понимать под последней жертв бессердечного мира, когда тот рушится под тяжестью собственной несправедливости.

Олден, оказавшийся в последние годы любимцем прежде всего мюнхенской публики (в тамошней опере он ставит так же плодовито и плодотворно, как в свое время писал Доницетти), впервые обрел известность именно в Английской национальной опере. Здесь же стал популярен и дирижер Поль Дэниел (на рубеже веков он даже возглавлял оперу). Но именно в постановке Доницетти они впервые начали работать вместе. Олден, получивший за свою последнюю постановку в английской столице, "Енуфу" Яначека, сразу две престижные премии имени Лоуренса Оливье, сделал выдающийся спектакль, который тем не менее выглядит лишь очередной удачей в списке его постановок.

Дэниел же совершил историческую работу. Он поставил "Лючию ди Ламмермур" по новому, критическому изданию партитуры, подготовленному миланским издательством Ricordi. Здесь не только уточнена масса деталей в оркестровке, но и возвращены к жизни важные вещи, касающиеся прежде всего третьего акта. Например, еще при Доницетти стеклянная гармоника в ряде фрагментов была заменена флейтой, что особенно важно для знаменитой каденции Лючии. Замена произошла не столько по творческим, сколько по техническим причинам: гармоники были не во всех оркестрах, а "стеклянным гармонистам" приходилось платить особо. Так что нынешние новшества в партитуре Доницетти — из числа "все знали раньше, но никто не хотел обновлений". Хорошо все же, что они произошли. Еще лучше, что спектакль ценен не только ими.

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...