На прошлой неделе евро установил новый рекорд, дойдя до отметки $1,55. Это говорит о том, что евро до сих пор так и не стал мировой валютой, считает обозреватель "Власти" Сергей Минаев.
Когда в 1999 году был создан евро, еще в безналичной форме, задачей было с помощью единой валюты стимулировать быстрый экономический рост стран еврозоны. Мол, если между европейскими странами будут не только свободно перемещаться работники и товары, но и все расчеты станут проводиться в одинаковых деньгах, это вызовет взлет энтузиазма производителей и потребителей. Производители будут смелее нанимать работников из разных стран, работники, получив достойную зарплату, начнут производить все больше дешевых и высококачественных товаров. Снизится и безработица, и инфляция.
Так получилось, что в 1999-2000 годах состояние европейской экономики было очень приличным. Производство довольно быстро росло, инфляция составляла всего около 2% годовых и, самое главное, страны еврозоны разительно отличались от США своим платежным балансом. У европейцев имелся значительный профицит этого баланса, а у США — просто-таки огромный дефицит. Например, по итогам 1999 года страны еврозоны имели профицит текущего платежного баланса в €24 млрд, тогда как США — дефицит в $338 млрд. Казалось бы, евро должен был оказаться не просто крепкой, а все более и более крепнущей валютой. Потому что на валюту стран, показывающих хороший рост производства и прекрасно продающих свои товары за рубежом, обычно имеется спрос. А со времен фиксированных курсов национальных валют считалось, что дефицит текущего платежного баланса (такой, как в США) очень опасен: стране может не хватить иностранной валюты для расплаты за импортные товары, и она способна просто обанкротиться. Соответственно, необходимо избавляться от валюты этой страны и покупать валюту стран с хорошим платежным балансом, например стран еврозоны. Ведь у стран с хорошей экономикой всегда хорошая, крепкая валюта. И обратно: растущая валюта является свидетельством хорошей экономики.
Однако евро прямо со дня своего рождения начал катастрофически падать. Началась история единой европейской валюты 4 января 1999 года с курса в $1,174 за евро. А 2 декабря того же года евро впервые сравнялся с долларом. Как раз в тот день глава Европейского ЦБ Вим Дуйзенберг указал, что в связи с хорошим состоянием европейской экономики евро должен не дешеветь, а дорожать.
31 января 2000 года евро упал до 96 центов. Это случилось как раз после того, как министры финансов стран еврозоны и председатель Европейского ЦБ выступили с совместным заявлением, согласно которому единая валюта имеет хороший потенциал роста в связи "с относительно быстрым экономическим развитием и ценовой стабильностью европейских стран".
Дело дошло до того, что постоянно падающий курс евро пришлось поддерживать путем массированных совместных интервенций центробанков ведущих индустриальных стран: огромные суммы в евро покупались за другие валюты. После одной из интервенций евро 26 октября 2000 года упал до самого низкого уровня в истории — 82 цента. Потому что интервенция — это свидетельство слабости европейской валюты. Иначе зачем поддерживать ее искусственными методами?
Эксперты и официальные лица изумлялись такому поведению единой европейской валюты. Главный официальный теоретик курса евро, глава Бундесбанка Эрнст Велтеке, в 2000 году писал: "Курс евро дал почву для некоторых споров. Однако в среднесрочной перспективе нет никаких причин для слабого евро. В 2000 году европейские базовые экономические показатели были очень хорошими, а перспективы экономического развития Европы значительно улучшились. Падение евро объясняется тем, что инвесторы недооценивают эти базовые показатели и перспективы, а также тем, что они недооценивают риск, порождаемый огромным дефицитом платежного баланса США и низким уровнем сбережений в американской экономике. Как бы то ни было, Западная Европа не строит свою экономическую политику на регулировании курса евро. Главной задачей является обеспечение низкой инфляции. И курс евро западноевропейские правительства и центральные банки беспокоит лишь постольку, поскольку он может повлиять на инфляцию".
Эксперты МВФ, которые, собственно, и должны быть главными авторитетами в области валютных курсов, высказывались следующим образом: "Слабость евро, проявлявшаяся в течение почти всего 2000 года, вряд ли можно приветствовать. Запаздывающая реакция обменного курса евро на изменения внешнеторговых потоков может усугубить имеющиеся внешнеторговые дисбалансы (например, огромный внешнеторговый дефицит США) и увеличить риск внезапного изменения тенденций на валютном рынке, а также привести к всплеску протекционизма. Слабость евро отражает озабоченность участников рынка структурными недостатками экономики европейских стран, которые могут помешать поддерживать нынешние относительно высокие темпы экономического роста. Учитывая это, ужесточение денежной политики в виде повышения процентных ставок вряд ли поможет повысить курс евро, потому что помешает европейскому экономическому росту. По мнению МВФ, возрождение евро будет связано с верой участников рынка в хорошее состояние европейской экономики, циклическим сближением США и Западной Европы, а также прогрессом в европейских структурных и бюджетных реформах".
Сейчас евро стоит почти вдвое дороже, чем в октябре 2000 года. За последние 12 месяцев курс евро к доллару вырос на 17%, с начала нынешнего года — на 5%. Между тем состояние европейской экономики значительно хуже, чем тогда. В декабре ноябрьский профицит текущего платежного баланса в €2,3 млрд сменился дефицитом в €3 млрд (при этом в торговле товарами дефицит составил €3,2 млрд). Три последних месяца прошлого года в еврозоне сокращались розничные продажи — потребители не проявляли никакого энтузиазма. В январе нынешнего года, правда, торговля показала незначительный рост в 0,4% по сравнению с декабрем прошлого, но в годовом исчислении она все равно сократилась на 0,1% — и это третье подряд годовое сокращение.
Европейский ЦБ объявил, что понижает свой прогноз экономического роста в 2008 году до 1,7% с и без того незначительных 2,0%. Зато повышает прогноз инфляции — теперь предполагается, что цены вырастут не на 2,5%, а на 2,9%. Таким образом, планируется невыполнение традиционного для еврозоны антиинфляционного задания, которое состоит в удержании инфляции в пределах 2%. Сейчас инфляция достигла рекордных 3,2% в годовом исчислении — и Европейский ЦБ, прямо как российские власти, вынужден ссылаться на факторы, которые он не в состоянии контролировать, прежде всего на невероятный рост мировых цен на энергоносители и продовольствие.
Вместо того чтобы гордиться, что даже при таком не очень хорошем состоянии экономики единая европейская валюта все-таки пользуется прекрасным спросом на мировом валютном рынке, европейские компании не устают жаловаться. Немецкий концерн BMW сообщил, что в январе ему пришлось уволить 8100 работников — и теперь он рассматривает дополнительные меры по сокращению расходов на рабочую силу. И все из-за того, что растущий евро делает немецкие автомобили слишком дорогими и неконкурентоспособными. Французский концерн EADS, производящий самолеты Airbus, подчеркнул, что из-за слишком хорошего курса единой европейской валюты в прошлом году его упущенная прибыль составила €1,1 млрд.
В европейских промышленных кругах вполне серьезно обсуждается идея обратиться к властям с просьбой каким-либо искусственным методом снизить курс единой валюты. В качестве возможного варианта называются валютные интервенции, подобные тем, которые проводились в 1999 и 2000 годах. Правда, эксперты выражают сомнение: в свое время валютные интервенции вовсе не помешали евро падать, следовательно, не помешают сейчас расти. Впрочем, отмечают они, тогда ЕЦБ все-таки извлек некоторую выгоду из интервенций, продав задорого часть своих долларовых запасов. Сейчас интервенции также могут принести выгоду, но только если доллар все-таки обнаружит хоть какую-то способность к росту: тогда покупка большого количества долларов за печатаемые Европейским ЦБ евро даст возможность в дальнейшем сыграть на курсе.
Глава Европейского ЦБ Жан-Клод Трише пока ограничивается словесными интервенциями, высказываясь в том смысле, что слабый доллар используется американскими властями для стимулирования роста экономики США, и неплохо было бы, чтобы это прекратилось. Впрочем, неизвестно еще, чем обернутся в конечном счете высказывания Трише: он не устает повторять, что Европейский ЦБ вовсе не обязан следовать примеру американской ФРС в деле бесконечного снижения ставок. Игроки на валютном рынке воспринимают это в том смысле, что евро продолжит дорожать, а доллар — дешеветь: они привыкли считать, что курсы валют определяются не только внешнеторговым дефицитом, но и сравнительной дороговизной кредита. В той стране, где кредит дешевеет, должна дешеветь и валюта. Если в еврозоне кредит не подешевеет, не подешевеет и евро. В пользу сомнений в готовности Европейского ЦБ снизить ставки говорит и то, что при нынешней рекордной европейской инфляции (рекордной по меркам еврозоны, разумеется; в прошлом в европейских странах она была и выше), банк не захочет навлечь на себя обвинения еще и в искусственном ее стимулировании снижением ставок.
Очевидно, что игроки на мировом валютном рынке сами проводят своеобразную валютную интервенцию в пользу евро, скупая его за доллары из своих собственных валютных резервов. Мол, пока в США все плохо, надо пользоваться моментом и избавляться от долларов. Как только в Америке дела пойдут получше, можно будет срочно начать скупать подешевевшие доллары. Кроме всего прочего, это говорит о том, что евро, который то дешевеет, когда в Европе все хорошо, то дорожает, когда состояние европейской экономики далеко не блестящее, так и не стал мировой валютой. Игроки смотрят только на доллары и хотят получить прибыль в долларах. А евро остается объектом спекуляции, цена которого мало зависит от реального положения дел в Европе.