выставка фотография
Мир героев глянцевых журналов предстает на выставке фотографий из журнала Vanity Fair в лондонской Национальной портретной галерее. Тому, как радикально изменился список героев, удивлялся специально для "Ъ" АЛЕКСЕЙ Ъ-МОКРОУСОВ.
Выставка "Vanity Fair. Портреты", открытая в Национальной портретной галерее в Лондоне, охватывает почти век фотографии в самом знаменитом "умном" глянцевом журнале мира.
Хиллари Суонк, бегущая по берегу моря, Мадонна в поисках своего очередного образа, все звезды немого кино: от Чарли Чаплина до Греты Гарбо... Самый ранний кадр здесь датирован 1913 годом, когда журнал появился на рынке, самые свежие сделаны в последние месяцы. Впрочем, полторы сотни снимков, составляющих экспозицию, распределены неравномерно. С 1936 года журнал не выходил на протяжении почти полувека. Но это обстоятельство расстроит лишь того, кто стремится увидеть в наборе фотоснимков исчерпывающий список знаменитостей столетия. У лондонской выставки же другие цели.
В залах тесно так, словно показывают неизвестного Леонардо. А может, даже еще теснее. Особой популярностью пользуется при этом раздел старых фотографий. Среди авторов — Ман Рэй, Эдвард Стайхен и Сесил Битон, среди героев — Клод Моне в своем саду в Живерни, мачообразный Хемингуэй, решительная Вирджиния Вульф, отстраненный Альберт Эйнштейн... Интеллектуальные звезды попадаются и в следующие десятилетия: есть и драматург Артур Миллер, и художник Дэвид Хокни, и даже богиня умных журналов Сьюзан Зонтаг в исполнении ее подруги Энн Лейбовиц.
Высший свет, а следом и имитирующий его мир модных журналов всегда тянуло к миру творческих людей, мыслителям и гуру всяческих высоколобых искусств. Да и они не могли отказать себе в удовольствии покрасоваться на мелованных страницах. Дело не только в потребности пиара, желании быть знакомым со всеми заочно, но и во взаимной тяге хищника и жертвы, террориста и заложника, охотника и дичи — причем и читатель, и герой здесь беспрерывно меняются ролями.
Но в целом тенденция сохраняется стойкая: чем ближе к нашим дням, тем больше поп- и кинозвезд, пусть и в исполнении Хельмута Ньютона или Марио Тестино. Конечно, и в ранние годы журнал печатал кинодив — куда ж без них? Но фигура легендарной Жозефины Бейкер, запечатленной Джорджем Хойнингеном-Хьюном, еще подана как воплощение тайны. Да и лицо Глории Свенсон, снятой за вуалью, словно в маске из играющих теней, отличается от разглаженных и подтянутых масок современных актрис. Когда Хиллари Суонк бежит-парит над морским берегом — ох как замечательно передает снимок энергию успеха! Но так ли важно оказывается в итоге, кому именно принадлежит это натренированное тело, чьи волосы развеваются над прибоем? Что в этом эффектном снимке Нормана Жана Рэя специфического для Суонк? Многое бы изменилось, замени мы ее на профессиональную бегунью, накачанную допингом вместо кинематографической славы?
Впрочем, сам перевод названия журнала Vanity Fair нисколько этому не противоречит. Когда-то Теккерей назвал этот феномен "Ярмаркой тщеславия", сегодня же два слова сократились до одного — мурлыкающего "гламур" или цыкающего "глянец". Понятен и этот переход на протяжении десятилетий от людей, самодостаточных в своей работе, к персонажам, у которых успех становится уже целью работы. Отсюда и более усложненные мизансцены, и уподобление всех персонажей героям одного телешоу.
Особенно наглядно это различие видно по двойному портрету Дугласа Фэрбенкса и Джоан Кроуфорд (1929, снимок Николаса Мюрея). Актеры изображают здесь счастливую семейную пару, прислонившуюся друг к другу спиной на пляже. Энн Лейбовиц же в 2001 году запечатлела на огромном фотополотне семь нынешних легенд Голливуда — от Ванессы Редгрейв и Катрин Денев до Николь Кидман и Пенелопы Круз. Высококачественная имитация традиционного семейного портрета в английском стиле. Только узы, связывающие персонажей Лейбовиц, куда крепче родственных — это связи, обеспечивающие длительность успеха, переплавляющие имя в лейбл, известность — в деньги.