Александр Лабас — единомышленник Александра Дейнеки и Юрия Пименова, Константина Вялова и Давида Штеренберга, их коллега по "Обществу станковистов" и самый нежный из советских индустриальных экспрессионистов, известен нам в первую очередь как автор голубых аэропланов и розовых дирижаблей. В ранней юности художник увлекался конструктивистской абстракцией, в 1920-е годы окончил Вхутемас, получив, как и все выпускники этого легендарного учебного заведения, хорошую школу — своеобразный знак качества, отметивший все его последующее творчество. Ранние картины Лабаса, которые специалисты обозначают термином "постфутуристический экспрессионизм", — это утопические видения городов будущего, очертания которых тают в чистой дымке светлых тонов, и оптимистически настроенные народные массы. Сверкая нарядными одеждами, люди приветствуют дружелюбные гигантские машины, в основном летательные аппараты. Узнаваемая манера Лабаса — длинные, почти прозрачные мазки, призванные передать стремительную легкость полета, беззаботную динамику будущего.
На выставке зрители увидят и привычного, и малознакомого Лабаса. Работы, до сих пор не известные никому, кроме родных художника, покажут его с другой стороны — автором природных и городских пейзажей, бытовых сценок, мастером психологических портретов — всего того, что было создано мастером значительно позже 1920-х. В конце жизни, в 1970-е годы, Лабас снова вернулся к лирическому футуризму, нежно изображая в цветных беспредметных композициях жизнь Вселенной.
Олег Теняев в выставочном зале Международной ассоциации "Союз дизайнеров"
Петербургского художника Олега Теняева вполне можно называть молодым, как еще не достигшего пятидесятилетия. В Питере его выставки — дело привычное, в Москве они проходят реже, но и здесь это имя слышали неоднократно. Новая выставка называется "Nature Vivante", что по-русски означает "живая натура" — в противоположность более известной в истории искусства натуре — "мертвой". Живопись Теняева старается названию соответствовать. На его натюрмортах тарелки и арбузы, кувшины, скатерти и сливы пляшут и поют, вызванные к жизни энергичными ударами кисти, набравшей яркой чистой краски. В его пейзажах (в основном южных, крымских) полуденный свет заливает яхты, благополучно качающиеся на мелких волнах, а голубые отблески морской воды окрашивают свежепобеленные стены уютных домов. Теняеву позируют ломкие блондинки модельной внешности, окруженные изобилием земных плодов. Симпатичные сюжеты, мастерство и здоровый темперамент делают Теняева художником приятным во всех отношениях. Коммерческое очарование его живописи зиждется еще и на том, что он пишет, будто в русском искусстве и не было сезаннистов, супрематистов, нонконформистов и прочих любопытных порождений ХХ века. Для питерского художника история русского искусства остановилась где-то на Константине Коровине. Теняев чувствует себя его преемником и совсем не жалуется — живопись получается беззаботная, нарядная и всем понятная.