В Сербии разразился новый политический кризис. Вчера правительство умеренного националиста Воислава Коштуницы подало в отставку, внеочередные парламентские выборы пройдут в мае. Из-за различия в подходе к процессу евроинтеграции произошел распад коалиции, которая фактически находилась у власти со времени падения режима Слободана Милошевича в октябре 2000 года. А главным изменением в сербском политическом раскладе станет уход с первых ролей Воислава Коштуницы, который все эти годы был для Сербии знаковой фигурой.
Ва-банк
Правительство Сербии вчера на чрезвычайном заседании обратилось к президенту с предложением распустить парламент и назначить досрочные выборы. Это означает отставку кабинета, которая, впрочем, не стала неожиданностью.
После недавней победы на президентских выборах демократа Бориса Тадича и провозглашения независимости Косово падение правительства Воислава Коштуницы было вопросом времени. Позиции президента и премьера относительно стратегии развития Сербии, которые и раньше серьезно различались, стали, по сути, диаметрально противоположными. Они оба выступили против независимости Косово. Однако если Борис Тадич настаивает на продолжении интеграции Сербии в Евросоюз, несмотря на то что большинство его членов признали косовскую независимость, то Воислав Коштуница готов из-за этого поставить крест на европейском будущем своей страны. В этой ситуации правящая коалиция, образованная партиями президента и премьера, не могла продержаться долго.
Ход событий ускорил сам господин Коштуница. На минувшей неделе он в тандеме с националистами из Сербской радикальной партии потребовал принятия парламентом страны резолюции, замораживающей процесс интеграции Сербии в ЕС, до тех пор пока Брюссель не откажется от поддержки независимости Косово. Согласиться на это для Бориса Тадича означало отказаться от программы, с которой он победил на президентских выборах. Поэтому президент выступил категорически против резолюции. Правительство, где большинство министров является сторонниками Бориса Тадича, поддержало позицию президента — премьер остался в меньшинстве.
В субботу Воислав Коштуница срочно созвал пресс-конференцию, на которой потребовал проведения досрочных парламентских выборов. Он объяснил свое требование тем, что "у правительства больше нет единой политики по Косово".
Тем самым премьер, по сути, пошел ва-банк. Досрочные выборы ему сейчас, казалось бы, явно не нужны. Политический вес Воислава Коштуницы в последнее время заметно упал: как стало известно "Ъ", проведенный недавно в Сербии закрытый опрос дает его партии не более 4%, хотя на выборах в начале прошлого года она получила около 15% голосов. Провоцируя новые выборы, господин Коштуница рассчитывает, похоже, перехватить инициативу у президента и остаться на плаву, активно эксплуатируя болезненное восприятие сербами косовской независимости.
Президент Сербии вызов принял. Уже в воскресенье он объявил, что поддержит предложение правительства и назначит внеочередные выборы на 11 мая (тогда же в Сербии пройдут и местные выборы). Он, правда, поправил премьера, заявив, что "по Косово у правительства единая политика, а вот по ЕС — нет". Вчера кабинет официально высказался за роспуск парламента.
Таким образом, нынешнее правительство Воислава Коштуницы, на формирование которого ушло в прошлом году 89 дней из 90 отпущенных по закону, просуществовало всего десять месяцев. После майских выборов политический расклад в Сербии будет уже иным.
Два исхода
Сегодня можно с большой долей уверенности сказать, что возможны только два исхода сербских выборов. Первый — получение большинства в парламенте Демократической партией президента Тадича и ее союзниками. Это будет означать продолжение движения Сербии в направлении ЕС. Для этого демократам необходимо выполнить два условия: партия должна получить больше голосов, чем на выборах прошлого года (сейчас у нее в 250-местном парламенте 65 мандатов), после чего договориться с потенциальными союзниками о демократической коалиции.
Первое условие партии президента будет выполнить проще, нежели второе. На волне недавней победы Бориса Тадича на президентских выборах его партия наверняка значительно укрепит позиции в парламенте. А вот объединить все демократические силы господину Тадичу будет сложнее. Президент уже высказался критически о возможной коалиции с либеральными демократами, не простив их лидеру Чедомиру Йовановичу того, что тот отказался от прямой поддержки Бориса Тадича на президентских выборах. Впрочем, не исключено, что это заявление — лишь дань предвыборной тактике, а после выборов объединиться всех сербских демократов заставит жизнь. Ибо только так они смогут не допустить прихода к власти коалиции националистов и социалистов, идейным вождем которых до сих пор является Слободан Милошевич.
Вероятность такого исхода вполне реальна. Сербские радикалы сейчас являются самой сильной партией в стране и на досрочных выборах наверняка получат больше других голосов. До сих пор они не были реально заинтересованы в приходе к власти, не желая себя связывать с потерей Косово. Сейчас, когда независимость Косово стала реальностью, радикалы готовы взять власть, представив себя спасителями Сербии и сербов. Однако для формирования правительства им потребуются союзники. На эту роль могут подойти социалисты и партия Воислава Коштуницы. В этом случае связи Белграда с Западом будут фактически свернуты, и страна надолго окажется в полуизоляции.
Из премьеров в статисты
Однако при любом раскладе Сербию ждет по крайней мере одна принципиальная перемена. "Эти парламентские выборы отличаются от предыдущих тем, что наперед неизвестно, что премьером обязательно будет Коштуница, независимо от того, кто окажется победителем",— заявил вчера экс-премьер Сербии Зоран Живкович.
Действительно, Воислав Коштуница, похоже, навсегда сжег мосты между собой и демократами Бориса Тадича, а в коалиции с радикалами нынешний премьер вправе рассчитывать разве что на роль статиста. Это означает, что господин Коштуница больше не сможет получить ключевую роль на сербской политической сцене, играя на противоречиях между более сильными политиками, как он это умело делал начиная с 2000 года.
Господин Коштуница, который именует себя патриотически настроенным демократом, а на самом деле является умеренным националистом,— знаковая фигура Сербии последних семи с половиной лет. Во многом именно благодаря ему Сербия сегодня оказалась перед тем же выбором, что и накануне падения режима Слободана Милошевича: вперед, в Европу, или назад, в изоляцию.
Главная беда пришедших на смену Слободану Милошевичу сербских демократов состоит в том, что они не сумели радикально порвать с наследием прежнего режима. Едва ли не единственным сербским лидером, кто попытался это сделать, был премьер Зоран Джинджич, за что его и убили в марте 2003 года. Да и он два года своего премьерства потратил на противостояние с тогдашним президентом Союзной Югославии Воиславом Коштуницей, вокруг которого сплотились многие "бывшие".
Господин Коштуница был одним из главных оппонентов убитого премьера, хотя они вместе, казалось бы, возглавили "бархатную" революцию в октябре 2000 года. Их пути окончательно разошлись после выдачи Слободана Милошевича Гаагскому трибуналу, но разногласия обнаружились чуть ли не с первых дней после прихода демократов к власти. Воислав Коштуница выступал против увольнения Раде Марковича, шефа тайной полиции Слободана Милошевича, в результате глава ГБ успел уничтожить (или надежно спрятать) секретные досье бывшего режима. Благодаря господину Коштунице военная верхушка Югославии и руководство службы безопасности не претерпели существенных изменений — там остались люди Слободана Милошевича.
Менее чем через год после убийства премьера Джинджича, в январе 2004 года, Воислав Коштуница сумел стать премьером Сербии — его кабинет был сформирован только благодаря поддержке социалистов Слободана Милошевича. После парламентских выборов начала прошлого года, на которых партия господина Коштуницы заняла только третье место, он снова умудрился возглавить правительство — благодаря тому, что цинично шантажировал демократов Бориса Тадича возможным союзом с радикалами.
В мае Сербия пойдет либо по одному, либо по другому пути. Но топтаться на месте больше, похоже, не будет.