В издательстве НЛО вышла книга "Быть арабом во Франции". Анна Наринская с огорчением убедилась, что ничего нового ни об арабах, ни о Франции мы из нее не узнаем. Правда, там имеется несколько строк, из которых мы можем узнать кое-что о себе.
На обложке книги Екатерины Деминцевой довольно выразительный кадр французских беспорядков 2005 года. Вроде бы ничего особенного там не запечатлено, но картинка наполнена напряжением. Массивные спины полицейских, их блестящие шлемы, а вдали — мерцающие то ли огни, то ли языки пламени и расплывчатые фигурки. Впечатление тревожное. Как и всегда, когда огонь. Вот 3 марта на Тургеневской площади молодые люди, которых потом в прессе обозначали как нацболов, зажгли такие шипящие факелы, которые потом в прессе обозначили как фаеры. И это был единственный момент, когда казалось, что это не то чтобы собралась кучка смелых, но довольно-таки растерянных людей, которых просто топчут ОМОН и милиция, а что происходит действительно что-то для режима опасное и по-настоящему протестное.
Сравнение недавних наших недовольств и выступлений и в смысле мощи, и в смысле идеологии происходящего с французскими событиями 2005 года — очевидная натяжка. Тем не менее вот эта фотография на обложке и многообещающее название книги подталкивают сознательного гражданина с ней ознакомиться.
Сознательный гражданин будет разочарован — и переживать за него не стоит, тем более что уже во введении его предупреждают: "Задача данного исследования не сводилась к тому, чтобы ответить на вопрос, почему же во Франции осенью 2005 года произошли уличные волнения". Хуже, что разочарован будет даже просто любознательный гражданин. Потому что исследование (возможно, это текст диссертации) Екатерины Деминцевой не только не сводится к распознаванию причин этих событий, но и вообще практически не рассказывает ничего такого, чего мало-мальски заинтересованный и имеющий доступ хотя бы к интернету человек и так не знает.
Правда, в тексте "Быть арабом" имеется такой элемент, который должен был бы делать его интересным независимо от общей банальности,— прямая речь проживающих во Франции выходцев из стран Магриба, в основном иммигрантов во втором и третьем поколении, молодежи из окраинных кварталов, студентов, служащих, рабочих в возрасте от 19 до 35 лет. Полевой материал для исследования собирался в 2003 году — то есть это ровно те люди, которые два года спустя станут громить и поджигать машины обывателей.
Лично я, надо сказать, не знаю вещей, действующих сильнее документально записанных слов обычных людей. В одной из первых своих колонок в этой рубрике я, помнится, взахлеб восхищалась вообще-то не любимым мною писателем Харуки Мураками за то, что в "Подземке" он просто дал говорить жертвам зариновой атаки в токийском метро.
Автор "Быть арабом во Франции", надо признать, никаких писательских амбиций не выказывает, так что вроде бы с нее и спроса нет. Но интервью, которые она цитирует, невыразительны и глуповато предсказуемы. Как будто она встречалась с людьми не только неумными, но к тому же не в первый раз принимающими участие в таких исследованиях.
Вот, например, говорят доктор и санитар — французы: "Они обращаются по каждому пустяку и не знают, что у них болит. Они симулируют. Кроме того, они не слишком-то и чистые. Неприятно работать с ними". ("Это прежде всего эмоциональное отношение к иммигрантам,— комментирует автор.— Во главе угла стоит разность этносов, предвзятость восприятия не только психологии другого народа, но даже внешнего облика человека другой национальности".)
А вот слова молодого человека тунисского происхождения: "Иногда у меня такое чувство, что мы им не нужны. Получившие образование или не получившие его — это не важно, как не важно и то, имеешь ли ты французское гражданство или нет". ("Неравенство на рынке занятости порождает чувство фрустрации, особенно у образованной и дипломированной молодежи",— поясняет в этом месте автор.)
Тут, конечно, можно сказать, что в диссертациях так оно и надо, что вещи яркие и неожиданные там только портят картину и сводят на нет научность. Но все-таки работу Екатерины Деминцевой переплетают в твердую обложку, печатают на этой обложке зазывную картинку и запоминающееся название — то есть выдают за настоящую книгу (пусть из серии "Библиотека журнала "Неприкосновенный запас""). До уровня настоящей книги там дотягивает только один фрагмент, только одна история. Ее рассказывает девушка: "Однажды я наблюдала такую сцену. В автобус зашел пожилой человек, мест не было, и он остался стоять. Молодой человек магрибинского происхождения уступил ему место. Этот господин сказал: "Не этого я жду от вас, молодой человек". Тот поинтересовался, чего же этот господин ждет от него. "От вас ждут, чтобы вы вернулись к себе на родину",— ответил пожилой господин. И спокойно сел на уступленное ему бером место".
В каком-то смысле это даже слишком круто. Слишком уж наглядно отсюда вытекают, вернее, вспыхивают пожары в Клиши-су-Буа и Бобиньи. Вот из этой жлобской уверенности таких вот господ, что им положено, что с ними-то все в порядке, что им никто в ответ не даст по физиономии. К этому в каком-то смысле имеют отношение и третьемартовские фаеры на Тургеневской площади.