Дизайн гастроли
В Москве, на Никольской улице, в здании бывшей аптеки N1, открылся дом Baccarat, спроектированный ФИЛИППОМ СТАРКОМ. Знаменитый французский дизайнер сам представил свой проект, а потом ответил на вопросы АЛЕКСЕЯ Ъ-ТАРХАНОВА.
59-летний Филипп Старк — самый известный дизайнер современного мира. Едва ли есть что-нибудь, чему он не придал форму, от стула для сидения до космического корабля для летания. Он работал для многих больших марок, но каждый раз оказывалось, что главная марка все-таки сам Старк. Кроме фантастической работоспособности и удивительного дизайнерского дарования он еще и великий коммуникатор. Слушая его красивую даже для француза речь, полную парадоксов и неожиданных рифм, совершенно забываешь, что перед тобой художник, а не артист разговорного жанра.
— Каждый раз, слушая ваши речи, я умираю от зависти. Но как вам удается проделывать это часами: вы говорите с одним, потом с другим, вот за мной уже целая очередь. И каждый уходит удовлетворенным. Отчасти напоминает бордель, вы не находите?
— Нет, ничего, спасибо. Я справляюсь.
— У вас никогда не было желания использовать свой дар слова, продавая не вещи и даже не проекты, а просто словесные описания? Ну как Ритвельд продавал чертеж табуретки вместо табуретки. И дальше — вдохновись и сделай сам.
— У меня нет такого желания, но по единственной причине: у каждого своя манера выражать себя. У меня она не вербальная, не письменная. Может, я ошибся ремеслом, да теперь уж не поправишь, все, что я умею, то и умею. Слова легки, а мой способ выражения чудовищно медлителен, тяжел и косноязычен. Я очень об этом сожалею, потому что письмо гораздо более прямой и точный способ передачи идей. К тому же здесь ты совершенно свободен. Написать-то можно что хочешь. Сами знаете.
— Но вы же должны убеждать и побеждать людей, когда вы с ними работаете. Давить талантом и авторитетом.
— Нет... Нет. Да нет же! Я достаточно особенный человек, чтобы люди ко мне прислушивались по собственной воле. Я самый свободный человек в мире. Если мне приходится кого-то в чем-то убеждать, значит, человек пришел ко мне по ошибке.
— Вы требуете абсолютного доверия? Или абсолютного подчинения?
— Если он пришел ко мне, он должен мне доверять. К тому же у меня репутация человека, который всегда делает немного больше, чем от него просят. Да и вообще работа со мной — это удовольствие, это игра, танец, веселье. Убеждать кого-то — зря время терять. Лучше подружиться.
— Значит, правду говорят, что вы работаете только с друзьями?
— Я работаю только с друзьями! Или с людьми, которые могут стать моими друзьями. Невозможна работа, если вы не заодно, если нет общей цели. С друзьями ты можешь строить, с врагами ты будешь только разрушать.
— Но ведь говорят, что лучший способ потерять друзей — это работать вместе с ними.
— Все так говорят. А я всегда готов этому возразить. Мой пример показывает, что я прав, а все — нет.
— Вы, кажется, проектировали все на свете. У вас есть желание еще что-нибудь этакое осуществить?
— Есть желание пожить, как поется во французской песне. Я действительно уже все сделал.
— Вам не грустно в этом признаваться?
— Ничуть. Не больно-то и хотелось. У меня нет специального желания что-то непременно сделать. Я делал вещи, потому что другие их не делали, потому что меня доставало смотреть на плохо сделанные вещи или на нечестно сделанные вещи. Если чего-то не было, я это делал. Если есть уже что-нибудь хорошо сделанное до меня — зачем переделывать, я займусь другим. Ни вожделения, ни просто желания, ни сожалений. Ноль.
— Не тяжело ли вам жить в несовершенном с визуальной точки зрения мире, как музыканту с абсолютным слухом среди лабухов?
— У меня образ жизни особенный. Моя дочь говорит: "Ты современный аутист". Я живу вне всего, я окружил себя защитным полем, капсулой, которая прикрывает меня от всех уродств жизни. Я не посещаю кино, не смотрю телевизор и не читаю газет. Да что там, я почти не выхожу из своих домов. Мои дома вдалеке от всего на свете. Это хижины, в которых нет ни водопровода, ни электричества, и автомобилей нет. Я живу с женщиной, которая меня любит, с людьми, которые меня любят, и я им отвечаю такой же любовью. Так что нет в моей жизни ничего уродливого, не из-за чего и раздражаться.
— А когда надо покинуть капсулу? Вы живете в самолетах?
— Увы.
— Может, и самолеты пора превратить в капсулу спокойствия? Единственное уединенное место на земле — в кресле над Атлантикой. Чем не задача для дизайнера? Вы делаете самолеты, как Лоуи или Путманн?
— Что самолеты! Зато мы делаем ракеты. Я член, основатель и креативный директор компании Virgin Galactic, и мы проектируем ракеты, чтобы летать в космос. Это очень интересно, это такой сверхкрайний способ уединения. А если делать самолет, то только собственный, маленький, я такой, кстати, делал.
— И летали на нем?
— Раньше, когда у самолетов скорости были поменьше, я пилотировал. Теперь скорости слишком возросли.
— Мой сын обожает пилотировать и уверяет меня, что это прекраснее, чем секс.
— Если и секс, то очень особенный. Это история жизни и смерти. Если вы хороши — вы выживаете, если нет — нет. Умираете, и все. Я потому и остановился, что недостаточно для этого хорош.