Все цвета риска

Старший вице-президент Aon Джон Майнор, работающий в головном офисе в Чикаго, поясняет: «Западные компании в России подвергаются целому ряду рисков – как политических, так и иных, грозящих значительными убытками. Некоторые из этих рисков можно свести к минимуму, внимательно подходя к выбору партнеров, заранее выясняя их способность выполнить принятые обязательства, а также тщательно оценивая экономическую жизнеспособность предприятий, в которые предполагается вложить деньги. Однако контролировать политические риски практически невозможно». По мнению Джона Майнора, объем прямых иностранных вложений в экономику России и других стран СНГ мог быть значительно больше, если бы не бюрократические препоны и отсутствие четких законов, регулирующих деятельность иностранных инвесторов.

Карта, выпускаемая Aon, задумана как наглядное пособие для руководителей и риск-менеджеров предприятий, выходящих на новые национальные рынки. Одно из направлений специализации брокера – страхование политических рисков. Карта является одновременно и обобщением опыта Aon в этой области, и первичным набором рекомендаций для будущих клиентов. Главный управляющий «Аон рус» Борис Корчемкин замечает, что каждый инвестиционный проект индивидуален и каждый инвестор имеет свой субъективный взгляд на оценку рисков. Поэтому договоры страхования отличаются друг от друга, хотя базовый набор рисков не так уж велик.

На Западе страхование политических рисков давно стало нормой. В развитых странах правительства заинтересованы в экономической экспансии. Поэтому они оказывают необходимую поддержку предпринимателям, стремятся облегчить им выход на рынки других стран. В частности, бизнес страхуется на случай финансовых потерь вследствие изменения политической конъюнктуры. Наиболее известная организация, занимающаяся решением подобных вопросов,– американский OPIC (Overseas Private Investment Corporation).

Это государственная структура, которая, по сути, выполняет функции страховой компании. Правда, на весьма специфическом рынке. Прогнозировать неблагоприятные для бизнеса перемены в политике трудно, обычные страховые инструменты (оценка вероятности на основе статистики) здесь не работают. Вместо этого используется анализ тенденций, делаются приблизительные прогнозы. В OPIC признают, что сама по себе идея такого страхования довольно рискованна. Однако для американской экономики принципиально важно, чтобы предприятия активнее вели дела за рубежом, поэтому правительство вынуждено поддерживать их даже ценой риска.

Организации, аналогичные OPIC, существуют в большинстве экономически развитых стран. Помимо государственных структур страхованием политических рисков занимаются и частные компании, хотя их число ограничено. Ключевыми игроками этого рынка Борис Корчемкин считает AIG, Chubb и Lloyds. Частные компании отличаются от государственных более высокими тарифами, зато приобрести у них полис можно быстрее и с меньшим трудом. Что касается методов классификации и оценки риска, то они практически идентичны.

При страховании политических рисков стороны соглашения с особой тщательностью следят за соблюдением конфиденциальности. В этом заинтересованы и клиенты, и (не в меньшей, а возможно, и в большей степени) страховщики. Дело в том, что раскрытие информации о приобретении той или иной компанией полиса автоматически «ухудшает» риск. Во-первых, правительство государства, в котором компания ведет свою деятельность, может таким образом узнать, чего она боится, и как-то этим воспользоваться. Во-вторых, если речь идет о работе с государственными заказчиками, последние могут «обидеться» за недоверие, и отношения будут испорчены.

Поводы для беспокойства
Классифицируя политические риски, страховщики разбивают их на несколько категорий. К первой относятся национализация, конфискация и экспроприация имущества. Вторая разновидность рисков – невозможность экспорта выручки или прибыли из страны. Такое может произойти, если, например, в государстве принимается закон, запрещающий выводить капитал за границу. Другой возможный вариант – запрет на конвертацию валюты. И в том и в другом случае предприятию не запрещают работать, однако иностранный инвестор лишается возможности свободно распоряжаться извлекаемой из проекта прибылью. Сюда же можно добавить и риск девальвации национальной валюты, хотя, по словам Бориса Корчемкина, застраховать его очень трудно. Третья категория риска – отзыв у предприятия лицензии в силу каких-то политических причин. Например, речь может идти о введении ограничений на разработку природных ресурсов иностранными компаниями.

Стоит отметить, что, помимо явных, открытых действий властей, бизнес может столкнуться и с так называемой ползучей дискриминацией (creeping discrimination), когда в отношении отдельного предприятия вводят необъяснимые и не свойственные национальной экономике санкции. Скажем, поднимается плата за аренду земли, повышаются налоги. Заместитель начальника управления торговых кредитов «Ингосстраха» Михаил Карякин поясняет, что с точки зрения основ страхования подобные действия также могут являться поводом для требования компенсации. На практике же все зависит от того, как сформулированы положения полиса.

Помимо инвесторов рискуют своими деньгами и экспортно-импортные компании. Застраховаться они могут на случай неплатежа по причине запрета на перевод денег за рубеж или на конвертацию валюты страны-покупателя. При осуществлении поставок государственным заказчикам риск оценивается иначе. «Государственные покупатели стоят особняком от всех остальных, потому что их банкротство невозможно в принципе,– говорит Михаил Карякин.– В данном случае неплатеж – это чисто политическое событие».

Разные страховщики по-разному определяют набор рисков, относимых к политическим. Например, на рынке нет единого мнения по поводу таких событий, как военные действия, народные волнения и атаки террористов. «Некоторые считают, что это политические риски,– комментирует Борис Корчемкин.– Но они же относятся к имущественным».

Дорогие риски
Как бы ни было трудно оценить финансовые потери вследствие перемен в политике, страховщикам приходится выражать их в цифрах – назначать клиенту тариф. На практике стоимость годового полиса обычно составляет от 1,5% до 12% от лимита ответственности, который может быть равен объему инвестиций или сумме упущенной прибыли за определенный период. Лимиты устанавливаются по соглашению сторон, варьируясь от $100 тыс. до $250 млн. Причем далеко не всегда клиенту удается застраховаться на желаемую сумму. Размер покрытия может быть ограничен ввиду нехватки финансовых емкостей у страховщика или на всем рынке, ведь большинство принятых рисков перестраховывается (распределяется между несколькими компаниями). По словам Михаила Карякина, имеющиеся сегодня емкости в десятки раз меньше, чем требуется для страхования политических рисков во всем мире.

При оценке риска прежде всего учитывается уровень политической и экономической свободы в стране, в которой клиент открывает дело или с которой он ведет торговлю. Карта Aon – не единственное исследование в этой сфере, подобным анализом занимаются и другие страховщики. Существует ряд признанных критериев, позволяющих выполнить оценку. Среди важнейших – свобода граждан и бизнеса от чрезмерного контроля государства, конвертируемость валюты и стабильность ее курса, эффективность и справедливость полицейской системы, уровень взяточничества. О состоянии экономики судят по тому, насколько она зависима от помощи извне, по наличию государственного долга, а также по развитию банковской сферы, коммуникаций и транспорта. Имеет значение и множество других факторов: отношение к частной собственности, существование государственных программ поддержки бизнеса, полнота и достоверность экономической статистики и т. д.

Имея представление о рисках, свойственных региону, страховщик начинает детально изучать инвестиционный проект или экспортно-импортный контракт. На первом этапе оценки рассматривается сам клиент и его сфера деятельности. Для андеррайтера (специалиста по оценке риска) имеет значение, например, национальная принадлежность будущего инвестора. Считается, что американские компании в большей степени подвержены риску, чем все остальные. Особенно это относится к подрядчикам Пентагона. Известно, что крупные корпорации, имеющие «гражданское» производство (такие как Boeing или Lockheed Martin), выполняют также заказы правительства и министерства обороны США. Примеры других «рискованных» отраслей – добыча полезных ископаемых (в большинстве стран к природным ресурсам относятся как к национальному достоянию), производство табачных изделий и алкоголя.

Второй этап оценки – микроанализ. Изучаются взаимоотношения сторон и возможные сценарии их развития. Известно, что в отдельных странах некоторые брэнды могут вызывать негативную реакцию. И наоборот, компании могут иметь поддержку в «верхах». Михаил Карякин замечает: «Даже в самых „плохих” странах бывают такие контракты или проекты, риск по которым куда ниже, чем риск по данному региону в целом. Сделка может иметь приоритетное значение для страны. Иногда правительство бывает искренне заинтересовано в долгосрочном сотрудничестве с конкретным поставщиком».

Перспектива пугает
Западные предприятия, ведущие бизнес в России, наиболее часто страхуют политические риски, связанные с возможностью национализации и экспроприации их имущества. Эту практику нельзя назвать новой. Ввели ее крупные международные корпорации, начавшие осваивать российский рынок в начале 1990-х годов. Тогда они взяли за правило страховаться на случай перемен в политике и не перестают делать это до сих пор. А импортеры по-прежнему опасаются неплатежей со стороны государственных покупателей. Как уже отмечалось, информация о приобретенных полисах обычно держится в строгом секрете, чтобы не дразнить иностранных партнеров компании или правительство. Однако о некоторых случаях известно. Менеджер OPIC по инвестиционным услугам в России и СНГ Мишель Смит в качестве примера приводит телекомпанию «MTV Россия», политические риски которой застрахованы на $50 млн. Пользуются услугами страховщиков и небольшие компании. Скажем, работающая в Санкт-Петербурге «Международная корпорация научных продуктов» оценила свои риски в $777 тыс. У одного лишь OPIC в России насчитывается около 75 клиентов. Если добавить предприятия, приобретающие полисы других (в том числе частных) страховщиков, то их общее количество достигнет нескольких сотен. Высокий спрос на страхование российских политических рисков продолжает расти. Одна из причин в том, что все чаще в Россию импортируют не готовые товары, а оборудование для их производства. При этом зарубежные поставщики вынуждены предоставлять рассрочки платежа на три-пять лет. Когда речь идет о полугодовой отсрочке, беспокойства не возникает. А вот уже трехлетняя перспектива иностранцев пугает, поскольку в стабильность политического курса на такой срок верят немногие.

Другая причина роста спроса – события вокруг ЮКОСа, которые не добавили инвесторам оптимизма. Один из экспертов, пожелавший остаться неназванным, предполагает, что риски ЮКОСа, в том числе политические, были застрахованы американскими и европейскими компаниями. Весьма вероятно, что в ближайшие годы этим страховщикам придется урегулировать ряд претензий. Если подобное произойдет, то за убытками, которые они понесут, последует повышение тарифных ставок во всем мире, ведь компаниям нужно будет покрыть свои потери. Кроме того, на несколько лет может сократиться финансовая емкость глобального рынка страхования политических рисков.

Случай ЮКОСа может рассматриваться как пример «ползучей» национализации. Возникает вопрос: смогут ли инвесторы получить компенсацию? Михаил Карякин поясняет, что в процессе урегулирования претензии клиент должен предоставить документы, доказывающие, что с ним обошлись несправедливо. В сложных или спорных случаях таким доказательством может стать решение международного арбитражного суда о признании прав клиента нарушенными. Решение суда необходимо еще и для того, чтобы страховщик имел возможность предъявить регрессное требование обидчику. Ведь государственные долги не списываются, не исчезают при смене власти. Для примера можно вспомнить, как в 1960 году на Кубе Фиделем Кастро было национализировано имущество американских корпораций. Эти компании и их страховщики до сих пор не отказались от своих прав. Сейчас неподходящий момент, чтобы выставлять требования, но, возможно, время для этого придет лет через десять.

Уроки для бизнеса
На всем постсоветском пространстве, по мнению аналитиков Aon, безопасно инвестировать лишь в Эстонию, Литву и Латвию. Страны со средним уровнем риска – Россия и Казахстан. Узбекистан оказался на четвертой ступеньке, а все остальные государства, включая Украину и Белоруссию,– на пятой (самый высокий риск). Опыт некоторых российских компаний, пытавшихся осваивать рынки сопредельных стран, подтверждает обоснованность этих оценок. В марте 2001 года глава пивоваренной компании «Балтика» Таймураз Боллоев договорился с президентом Белоруссии Александром Лукашенко о реконструкции пивзавода «Криница». К декабрю 2001 года «Балтика» успела вложить в проект $10,5 млн. Планировалось, что к 2003 году объем инвестиций достигнет $50 млн, но этого не произошло. Финансирование было остановлено, когда выяснилось, что вместо контрольного пакета «Криницы», обещанного Александром Лукашенко, «Балтике» должно было достаться лишь 30% акций. Инвестору пришлось обратиться в международный коммерческий арбитраж, и после длительных мытарств белорусское правительство было вынуждено выделить средства из госбюджета для погашения долга.

А в прошлом году «Балтика» понесла убытки на сумму около $850 тыс. в Грузии, из-за чего была вынуждена отказаться от планов по инвестированию $2 млн в расширение экспорта. Компания «Мекма» (дистрибутор «Балтики» в Грузии) подверглась атаке со стороны грузинского МВД: склады были обысканы и опечатаны, документы конфискованы, продукция арестована. В итоге «Балтика» лишилась возможности не только продавать пиво в Грузии, но и ввозить его в Армению. Причина конфликта – политическая. По всей вероятности, грузинское правительство раздражали контакты Таймураза Боллоева с президентом непризнанной республики Южная Осетия Эдуардом Кокойты.

Есть и другие примеры. Российский сотовый оператор МТС столкнулся с проблемами на Украине. В 2003 году компания даже решила предупредить иностранных инвесторов о специфических рисках украинского рынка мобильной связи. Сделка по приобретению местной компании UMC несколько раз оспаривалась. В МТС пытались обосновать это политическими причинами. Конкурирующий оператор «Киевстар» якобы пользовался преференциями, поскольку в состав его руководства и акционеров входили родственники тогдашнего украинского президента Леонида Кучмы. Проблемы были и в Грузии: по политическим причинам дважды срывалась попытка приобрести оператора Magticom.

Логично предположить, что подобные события должны были подтолкнуть к развитию российский рынок страхования политических рисков. И он действительно начинает постепенно формироваться, хотя пока его состояние нельзя определить иначе как зачаточное.

Одна из проблем в том, что получить лицензию на страхование политических рисков в России пока невозможно. Однако «Ингосстрах» уже около восьми лет занимается подобной деятельностью в рамках страхования экспортных кредитов, а в прошлом году соответствующую лицензию получило РОСНО.

«Мы ориентируемся на экспортеров, потому что с их стороны есть сформировавшийся спрос»,– говорит Михаил Карякин. Стоит заметить, что продукт, предлагаемый «Ингосстрахом»,– не собственная разработка компании. Предоставление этой услуги стало возможным благодаря партнерству с французским страховщиком Unistrat Assurances, который дает необходимые технологии и перестраховочные емкости. У РОСНО тоже есть западный партнер – Euler Hermes. «Российские страховщики могут позволить себе заниматься политическими рисками только при поддержке солидного перестраховщика,– подчеркивает главный специалист Центра страхования финансовых институтов РОСНО Сергей Ботороев.– Да и спрос на страхование экспортных кредитов, в том числе и от политических рисков, сегодня относительно невысок. Наши экспортеры недостаточно осведомлены об альтернативных инструментах защиты рисков».

Есть целый ряд причин, по которым российский рынок страхования политических рисков не развивается. Один из экспертов считает, что все дело в менталитете предпринимателей, сформировавшемся в среде с высоким риском и своеобразными обычаями делового оборота: «Для России привычно, когда бизнес держится на личных связях и взятках. Бывает, что он дорастает до международных масштабов, но владельцы и менеджеры мыслить по-другому не начинают». Накладываются и объективные трудности, прежде всего нехватка финансовых ресурсов. «Эти риски очень емкие,– говорит Борис Корчемкин.– А возможности для их перестрахования ограничены». «Учитывая рост объема российских инвестиций в развивающиеся страны, а также последние события в ряде стран СНГ, можно предположить, что интерес со стороны отечественных компаний к страхованию политических рисков будет расти,– считает Сергей Ботороев.– Однако предложение российских страховщиков по страхованию инвестиций пока что очень ограничено».

Не стоит забывать о том, что сегодня российские компании, инвестирующие средства в предприятия за рубежом, чаще всего делают это не напрямую, а через офшоры. При этом они имеют теоретическую возможность напрямую пользоваться услугами европейских или американских страховщиков.

Артем Пащук