Российскому финансовому рынку 14 лет. Пора взрослеть. И на самом деле практически все финансовые рынки постепенно принимают тот вид, в каком их описывают в учебниках. И хотя мы еще в начале пути, расхождение между практикой и теорией заметно сокращается.
 |
Нельзя сказать, что такая мысль не приходила никому в голову до 2005 года. Финансовые директора российских компаний, я уверен, потратили немало времени и сил, чтобы привлечь внимание владельцев и акционеров к этой идее. Раньше большинство владельцев компаний полагали, будто бы открытость не для нас. Опасно, мол, так подставляться. Но к 2005 году выяснилось, что бурный рост за счет собственных резервов и скупки или захвата недооцененных дешевых активов исчерпал себя на очень многих рынках. И по иронии судьбы в тот момент, когда был развален ЮКОС (что, по мнению многих, продемонстрировало слишком высокую опасность открытости), компании начали массовый выход на публичный финансовый рынок.
2005 год, несомненно, прошел под знаком IPO (см. материал «Чертова IPO-дюжина»). Собственно, IPO не является самоцелью. Для большинства компаний это лишь неплохой источник финансирования дальнейшего развития. Впрочем, некоторые аналитики уверены, что для российских компаний IPO – это еще и способ спастись от потенциального преследования со стороны государства. Именно поэтому, считают они, IPO чаще проводятся на западных площадках. И именно поэтому весьма высок процент IPO, после которых сама компания не получает ни копейки: все деньги остаются у акционеров.
Дорога на рынок акционерного капитала попадает в поле зрения компании, когда все остальные возможности банковского кредитования и долгового рынка уже исчерпаны. Руководствуясь логикой развития бизнеса «поглощай или поглотят тебя», открываться начинают компании даже из тех сфер, где абсолютно честный бизнес по определению существовать не может – например, в строительстве, торговле мобильными телефонами или «белой» бытовой техникой.
Потребность в финансировании приводит к тому, что на российский рынок приходят совсем «свежие» западные инструменты. В частности, секьюритизация. Пока продажа будущих доходов идет в режиме эксперимента, сделки можно пересчитать по пальцам одной руки. Но уже в будущем году, скорее всего, секьюритизация станет обычным способом финансирования. Эксперты прогнозируют на 2006 год расцвет вторичного рынка ипотечных кредитов, с которого и начиналась секьюритизация на Западе.
Бурная жизнь на прежде «диких» рынках, конечно, оставила свой отпечаток на российском бизнесе. Открытость и внедрение принципов корпоративного управления в российских компаниях имеют несколько искусственный характер. Российские компании наконец-то стали платить приличные по международным стандартам дивиденды. Но со стороны это выглядит как вывод капитала основными акционерами. Восприятие же принципов корпоративного управления и стандартов раскрытия информации как лишнего бремени приводит к дорогостоящим ошибкам. Пример, недавний случай с «Пятерочкой»: задержка с обнародованием новостей обошлась этой сети в $1 млрд. Остается надеяться, что на этих ошибках российские компании будут учиться.
Учиться приходиться многому. Скажем, поглощать другие компании. Казалось бы, поглощений в российской бизнес-истории было более чем достаточно. Но если проанализировать ситуацию на рынке M&A, выяснится, что покупаются чаще всего активы, а не бизнес. В этом случае словосочетание «неудачное поглощение» не имеет смысла: ну, купили и купили, теперь начнем строить бизнес. Однако практика западных M&A показывает, что когда покупается не что-то, просто валяющееся под ногами, а конкурент с налаженными связями, корпоративной культурой и практикой ведения дел, слияние в стиле «слон в посудной лавке» может превратить потенциально выгоднейшую сделку в провал. Та самая логика отраслевого развития и необходимость консолидации, о которой мы уже говорили, подсказывают, что скоро и в России наступит время поглощений-провалов.
Владельцы крупного бизнеса все чаще приходят к выводу: безоглядный риск для них в прошлом. Компании потихоньку обращаются к риск-менеджменту, который из «игрушки» превращается в обычный инструмент управления. Этот инструмент является привилегией больших компаний, понимающих, что для стабильности можно поступиться частью доходов.
Антиподом крупного бизнеса выступает малое предпринимательство. Здесь без риска (хоть его и пытаются назвать разумным, в то же время не поясняя, что это такое) никуда. Свой бизнес – самая рискованная из всех возможных инвестиций, не считая инвестиций в МММ. При этом проблема поиска источников финансирования у малых компаний ничуть не менее острая по сравнению с крупными структурами. Вот только у банального банковского кредитования почти нет конкурентов, а банки поворачиваются к маленьким слишком медленно. Однако подвижки все-таки есть. Благотворное влияние, как ни странно, оказал успех потребительского кредитования. Банкиры поняли: риски необязательно полностью исключать, иногда достаточно их контролировать.
Заменой кредитования для небольших компаний может выступать только лизинг. В нашем опросе финансовых директоров многие из них жаловались на дороговизну этого инструмента. Несмотря на это, аналитики утверждают, что рынок лизинга растет на 30–40% в год. Можно себе представить, какие темпы он будет показывать, когда получит доступ к «длинным» и относительно недорогим деньгам.
Анализ прошедшего финансового года показывает, что юношеский этап развития завершен. Компании освоили широкий спектр финансовых инструментов – почти все из известных на Западе. Регуляторы – это касается и банковской сферы, и страхового, и фондового секторов – занялись чисткой своих рынков от «подростковых» болезней. Есть надежда, что страхование жизни будет означать именно это, а не оптимизацию налогообложения, банки же будут торговать деньгами, а не заниматься «обналичкой». И через два-три года финансовый рынок, скорее всего, примет некий классический вид. Эпоха переноса в Россию неизвестных ей рынков закончится.