За один-два года западные бизнес-школы способны сделать из обычного специалиста преуспевающего менеджера с зарплатой $80–130 тыс. в год. Так что пристальное внимание к рейтингам этих учебных заведений не случайно. Очередной рейтинг бизнес-школ журнала Business Week обозначил новую расстановку сил на мировом рынке бизнес-образования – школы становятся более глобальными и внедряют инновационные методы обучения.
Журнал Business Week (BW) публикует рейтинги бизнес-школ раз в два года. BW опрашивает потребителей школ – выпускников и их рекрутеров. Для составления нынешнего рейтинга журнал провел анкетирование более 10 тыс. человек.
Вот уже второй раз подряд Вusiness Week признал лучшей в мире школой американскую Kellogg. Эта школа известна, в частности, тем, что в ней удачно сбалансированы академическая и практическая части программы. Также достойна упоминания необыкновенно «семейная» атмосфера в Kellogg.
Прямой конкурент Kellogg –- бизнес-школа Chicago, наоборот, отличается своей научной атмосферой и акцентом на исследованиях. Работодатели высоко оценили не только способность школы готовить молодых талантливых менеджеров, но и то, как она формирует их стиль мышления. «Все основано на теории и анализе,– говорит Блэйн Барнетт, выпускник 2004 года, получивший работу в Brunswick Corp.– На каждом занятии я слышал: докажи, покажи как, почему ты так думаешь, представь мне данные. Это – способ мышления».
Три года назад в Chicago пришел новый декан – Эдвард Снайдер. Он хотел «оживить» атмосферу школы – и это ему удалось. Основная идея преобразований в Chicago заключается в том, что студенты и преподаватели должны постоянно общаться в классах и за их пределами. По словам Снайдера, успех «новой культуры» школы зависит от следующих факторов: взаимного уважения, профессиональной коммуникации, личной ответственности. Его еженедельные завтраки за круглым столом стали чрезвычайно популярны – и не только из-за великолепных блинчиков. Каждый студент (а в каждом классе около 500 студентов) хотя бы раз приглашается на неформальную встречу.
В нынешнем рейтинге ключевую роль играет студенческая оценка школ. В 2002 году строительство нового здания в школе Wharton помогло успокоить студентов, которые были разочарованы падением школы в рейтинге BW (тогда Wharton, занимавший первое место в течение восьми лет, скатился на пятое). Растущая неудовлетворенность студентов, неэффективное бюро трудоустройства и отказ даже самых надежных рекрутеров нанимать выпускников заставили многих сомневаться в том, что школа может сохранить свою привлекательность. Но в 2002 году декан Патрик Харкер нанял бывшего инвестиционного банкира Питера Дегнана, чтобы восстановить работу бюро трудоустройства – и студенты это заметили. Один из выпускников Wharton, получивший шестизначную зарплату в компании, занимающейся управлением инвестициями, говорит: «Дегнан и его команда выполнили огромную работу по привлечению работодателей, увеличили количество интервью и предложений о найме – и все это за короткое время». Рекрутеры назвали бюро трудоустройства Wharton самым эффективным среди всех школ.
Другие улучшения в Wharton: 23 новых преподавателя по целому ряду дисциплин и модификации в учебных программах. Например, новые классы по коммуникационным «мягким навыкам» и эксперименты с новыми интерактивными инструментами, разработанными в обучающей лаборатории школы. И хотя студенты все еще продолжают жаловаться на бессистемное обучение, 223 преподавателя Wharton могут составить конкуренцию любому коллективу. Обнаружить на обложке учебника имя преподавателя курса – обычное дело в Wharton.
Борьба с мишурой
Нынешние выпускники бизнес-школ подавали заявления сразу после 11 сентября, в условиях упадка экономики. Они были свидетелями увольнений сотен тысяч специалистов, а некоторые испытали это на себе. Будущий класс-2004 наблюдал, как рекрутеры отказывались нанимать сотни свежеиспеченных выпускников МВА. Степень перестала быть «пропуском в рай», все больше выпускников не могли найти работу в течение нескольких месяцев после окончания учебы. В то же время школы продолжали поднимать стоимость обучения. Все это сопровождалось волной корпоративных скандалов, в которых часто оказывались замешанными выпускники школ. Многие начали ставить под сомнение саму ценность степени МВА. «Это оказало отрезвляющее воздействие на все бизнес-сообщество»,– говорит Брюс Виллисон, декан Anderson School.
Переворот в сознании корпоративной Америки и в мире делового образования создал практически идеальные условия для борьбы с «фактором мишуры». В конце 1990-х многие бизнес-школы пошли на поводу у капризных студентов, иногда «оглупляя» учебные программы. Но МВА – это стотысячные инвестиции, и атмосфера «элитного загородного клуба» больше не вяжется с нынешними студентами. «На самом деле МВА – это инвестирование в самого себя, приобретение базы знаний, которой у вас раньше не было, чтобы ваше профессиональное будущее выглядело более привлекательным,– говорит Роберт Джосс, декан бизнес-школы Stanford.– Это достигается в результате тяжелой работы».
Возможно, именно поэтому школы, известные более жесткой академической атмосферой, получили высокие оценки студентов и рекрутеров. Carnegie Mellon, готовящая выпускников с сильными навыками в количественном анализе, поднялась на четыре места, а «технологическая» Krannert School of Management – на пять. И это несмотря на то, что студенты последней жаловались на недостаточно эффективную работу бюро по трудоустройству.
Школы, не принявшие во внимание интеллектуальные запросы студентов, жестоко за это поплатились. Marshall School опустилась сразу на 10 строк. Несмотря на гордое заявление о едва ли не самых высоких оценках теста GMAT в истории школы, «администрация не соответствовала калибру студентов, нам не предложили адекватно интересной и трудной программы»,– говорит один из выпускников.
Тучи рассеялись
Выпускники этого года заметили первые признаки возрождения рынка труда МВА после трех лет весьма вялого найма. Около 75% выпускников топ-30 школ сразу получили как минимум одно предложение. Через три месяца после выпуска всего 11% оставались безработными. Это резкий контраст по сравнению с 2003 годом – тогда почти 35% выпускников топ-школ к концу лета не сумели найти работу. Лучшим в нынешнем году стал Harvard – к моменту выпуска 94% выпускников имели по крайней мере одно предложение по трудоустройству. Хотя студенты жаловались на слабые связи школы со средними компаниями, они получили примерно по 2,6 предложений каждый – больше, чем в какой-либо другой школе.
В этом году компании не только снова проявили интерес к выпускникам, но и были готовы доплачивать за их навыки. Средний размер компенсационного пакета (зарплата, подписной бонус и другие гарантированные выплаты) в этом году возрос на 26% и достиг $136,5 тыс. Многие работодатели выплатили за студентов кредиты на обучение.
Количество банков и консультационных фирм, принявших на работу свежеиспеченных менеджеров, увеличилось на 21%. Перспективы выпускников-2005 года еще лучше. «Две ведущие компании открыли прием на летнюю практику для тех студентов, которые еще даже не начали обучение,– говорит Шерил Деркс, директор бюро по трудоустройству Fuqua.– Мы не видели ничего подобного по крайней мере пять лет».
Особенно агрессивный рекрутинг начали проводить банки. Дело в том, что студенты продемонстрировали равнодушие к работе на Уолл-стрит. Многие годы миграция выпускников бизнес-школ на Уолл-стрит напоминала осенний листопад. Сейчас статус инвестиционного банкира совсем не означает наличия у его обладателя завидной карьеры, какую можно было ожидать в 1990-е годы. Сегодня выпускники бизнес-школ все меньше хотят «сгорать на работе», особенно если за это им платят на 60% меньше, чем несколько лет назад. Один из выпускников Fuqua проходил практику в Goldman Sachs & Co в 2002 году, но в итоге пошел работать в проблематичную American Airlines. Он понял, что предпочитает решать бизнес-проблемы, а не заниматься финансовыми операциями. В этом году только 7,8% выпускников признались в желании работать в инвестиционных банках, в то время как карьеру консультантов планировали 19%.
Подавляющее большинство выпускников склоняется к карьере в области маркетинга (41% желающих против 29% два года назад).
Неоднозначные эксперименты
Рекрутеры, которые еще недавно жаловались на вальяжность выпускников МВА, теперь говорят, что те начинают приносить пользу с первого дня работы. Около 50% респондентов отметили: профессионализм выпускников нынешних значительно вырос, если сравнивать с теми, кто закончил МВА три года назад. «Раньше все шли в бизнес-школу либо для того, чтобы просто туда пойти, либо потому, что теряли работу. Теперь они знают, зачем туда идут. Качество выпускников стало выше»,– говорит глава ведущей консультационной фирмы.
Одной из причин этого может быть то, что школы становятся более инновационными, используют практические методы обучения, создавая у студентов ощущение присутствия в реальном мире бизнеса. Робкие ростки экспериментальных обучающих процессов, заметные лишь в горстке школ, превратились за последние годы во всеобщий процесс. В большинстве школ студенты не просто изучают структурированные финансы, маркетинговую стратегию или брэнд-менеджмент – они «делают это». С помощью разнообразных консалтинговых проектов студенческие команды могут на практике проверить свежеприобретенные навыки.
В бизнес-школе Kellogg студентам предоставлены сотни возможностей вести консультации или работать над реальными корпоративными проектами. Это позволило им получить наивысшие оценки корпоративных рекрутеров, назвавших программу школы наиболее инновационной. Так, студенты отделения технологического маркетинга изучали новейшие маркетинговые концепции для высокотехнологичных фирм. В промежутках между контрольными и домашними заданиями они консультировались с высшим руководством Microsoft Corp., определяя бизнес-проблемы, готовя кейсы, разрабатывая решения для компании. Microsoft уже использовал несколько студенческих маркетинговых идей применительно к своему проекту «.Net».
Еще одна из самых значительных перемен в бизнес-образовании в этом году – признание студентами важности лидерства. Но преподавать тонкое искусство лидерства лучшим студентам тяжело, особенно когда многие из них уже видят себя на месте руководителя. Harvard выступила громче всех, изменив свою базовую программу впервые за 25 лет. Прошлой осенью там был введен обязательный годичный курс по лидерству и этике, преподаваемый командой из 10 лучших профессоров школы. Реакция студентов была ошеломляющей. Один из них считал, что взрослые люди неспособны изменить свои этические воззрения. Однако после посещения концлагеря в Польше, где погибли его родственники во время холокоста, написал: «Вы доказали, что я был неправ. Мы все еще остаемся „пластичными”, хотя с годами нас все труднее переубедить в чем-либо».
Естественно, Harvard – не монополист в производстве лидеров. Под руководством декана Роберта Долана недавно переименованная Stephen M. Ross School of Business Мичиганского университета увеличила свой курс по лидерству с одной недели до двух и добавила еще одну неделю – непосредственно перед выпуском. Этим школа заслужила громогласное одобрение рекрутеров и поднялась сразу на два места в рейтинге. Школа Darden ведет преподавание курса лидерства и этики на базе своего исследовательского центра, занимающегося этой проблемой. На два места поднялась и Goizueta School, получившая наивысшие оценки от выпускников за многочисленные усилия по воспитанию и развитию их лидерских навыков. Годовые серии семинаров, практических и академических занятий позволяют школе постоянно «подпитывать» идеи лидерства. В следующем году Emory открывает академию лидерства для студентов. Занятия (по выходным) будут проходить, в частности, в тренировочном лагере морской пехоты.
«Бухгалтерские скандалы» в США сделали особенно модной тему этики в бизнесе. Студенты Fuqua даже провели «неофициальное» судебное заседание, на котором обвинили свою школу в недостаточном внимании к преподаванию им основ корпоративного лидерства – и признали ее виновной. Fuqua пытается исправить положение.
В школе Robert H. Smith второкурсников водят по тюрьмам и показывают им осужденных за экономические преступления. Бывшие «белые воротнички» рассказывают свои истории. «Эти впечатления не забываются»,– убежден профессор, ведущий эту программу.
Однако представители некоторых школ критикуют подобные программы. Патрик Харкер говорит, что подобные ухищрения, в отличие от строгой интеллектуально-этической программы Wharton, лишь «уловки», действие которых закончится, когда об Enron и Tyco забудут.
Сужение фокуса
Одна из новых тенденций в деловом образовании – сужение базовых программы в пользу курсов, обучающих «продаваемым» навыкам.
Так, студенты школы Kelley начинают планировать свою карьеру, как только попадают в школу. Они должны подать заявления в одну из 11 академий – это нечто среднее между клубом и тщательно организованным центром образования, ориентированным на какую-то конкретную отрасль: от инвестиционно-банковской до здравоохранения и консалтинга.
MBA довольно долго воспринималась как программа по общему менеджменту. Но в Kelley и во многих других школах базовые курсы уступают место курсам по выбору. Под давлением рекрутеров, требующих студентов с «продаваемыми» навыками, многие школы преобразуют свои программы в нечто, напоминающее двухгодичные курсы по поиску работы.
Компании с готовностью поддерживают специализацию, отмечая уровень подготовки новых работников. Заместитель декана школы UNC говорит, что ведущие рекрутеры, включая Tropicana и DuPont, настаивали на введении специализации с 2003 года именно по этой причине: «Мы должны обучать навыкам, а не просто давать знания». Поэтому школа сократила количество обязательных предметов, предлагая во втором семестре «обязательные курсы по выбору». Студенты выбирают четыре курса из шести, включая корпоративную стратегию и ИТ, в зависимости от своих карьерных целей.
Sloan School of Management уместила обязательный курс всего в один семестр, позволив студентам выбирать себе программу на остальные три. Большинство использует карьерные «дорожные карты», которые направляют их по соответствующим курсам. «Студенты – взрослые люди, и они прекрасно себе представляют, что им нужно»,– говорит Маргарет Эндрюс, исполнительный директор программ MBA в Sloan.
Но то, что господин Эндрюс и другие считают благом для студентов, некоторые называют медвежьей услугой. Они утверждают, что сокращение базовых курсов может быть хорошо для тех, которым вот-вот предстоит интервью для летней практики. Но такая программа в то же время плодит менеджеров среднего звена, а не воспитывает лидеров. Джеймс Данко, декан школы Tuck, утверждает, что чрезмерное увлечение специализацией ограничивает студентов в долгосрочной перспективе. Да, она поможет студенту получить первую работу, но как насчет остальной 30-летней карьеры выпускника? «Более специализированная подготовка отвлекает от вырабатывания целостных качеств лидера»,– говорит он.
По эту сторону Атлантики
В этом году BW составил также рейтинг школ бизнеса, расположенных за пределами США. Для этого журнал опросил более 2000 студентов двадцати самых конкурентоспособных программ мира, а также рекрутеров. 75% работодателей заявили, что выпускники международных программ ничем не уступают окончившим лучшие американские школы, если не превосходят их. Школы, расположенные в разных частях мира, являются вполне жизнеспособной альтернативой американским программам.
Рейтинг неамериканских школ преподнес немало сюрпризов. Так, неожиданно для всех первую строчку заняла канадская Queen’s, вытеснив французскую школу INSEAD, которая лидировала в рейтинге с 2000 года. И это неудивительно – конкуренция среди школ сейчас сильнее, чем когда-либо. Многие учебные заведения по всему миру заметно выросли, поскольку смогли хорошо сбалансировать свое расписание и улучшить состав преподавателей. К примеру, в барселонской ESADE считают, что сегодня школа гораздо больше соответствует требованиям мирового рынка.
INSEAD неожиданно скатилась на третье место отчасти из-за недостаточного внимания работодателей из финансовой сферы к выпускникам школы. Она пропустила впереди себя элитную швейцарскую IMD, занявшую второе место. Конкурс в IMD – восемь человек на место, всего же ежегодно обучаются 90 человек из более чем 35 стран. Поскольку программа длится всего 10 месяцев, слушателям приходится работать по 18 часов в сутки. В школе признаются, что их слушателям ничего не остается, кроме как в течение всей учебы любоваться на фотографии своих семей, так как времени их увидеть просто нет.
Испанская ESADE впервые в истории заняла четвертое место. Работодатели очень хвалили ее выпускников за аналитические и коммуникационные навыки и за лидерство. В испанском представительстве L’Oreal считают выпускников этой программы самыми предприимчивыми. ESADE начала набирать вес с 2000 года, существенно улучшая политику зачисления слушателей, которая сложилась в школе еще в 1970 году. Слишком молодых сюда больше не принимают.
Некоторым школам удалось улучшить свои показатели благодаря международной политике. Так, испанская IESE, заклятый конкурент ESADE, поднялась до седьмого места за свой кампус в Латинской Америке. В IESE и в испанской Madrid’s Instituto de Empresas на долю иностранных слушателей приходится 70% класса. А французская HEC повысила интернациональный состав слушателей до 80% (с 54% в 1998 году). Один из ее американских выпускников заявил, что именно слушатели сегодня сами создают новую HEC. Также за свою международную активность была вознаграждена школа бизнеса Richard Ivey. Школу отнесли ко второй по величине кузнице кейсов после Harvard. Ее недавние выпускники восторгались более чем 400 кейсами, которые они разобрали за время обучения, а также расписанием, включающим в себя курсы по мастерству трудоустройства.
Европейские школы активно разрабатывают партнерские программы. IESE и HEC сотрудничают со школами по всей Европе, Азии, Латинской Америки и США. Они заимствуют друг у друга опыт и технологии и тем самым завоевывают корпорации, которые хотят и лучших преподавателей, и «супермаркет» управленческих курсов. Rotterdam School of Management в Нидерландах сейчас предлагает новую программу глобальной MBA совместно с Chinese University of Hong Kong, а также американской Kenan-Flagler, бизнес-школами в Бразилии и Мексике. HEC в 2000 году объединила усилия с американской Stern. Они предлагают программу Trium – это EMBA, разработанная для топ-менеджеров из мультинациональных корпораций. Такое кросс-территориальное сотрудничество дает европейским школам особый отличительный признак.
И все же европейские программы сталкиваются с множеством трудностей. Одна из них – отсутствие финансовой поддержки со стороны выпускников. Размер их взносов подрезает крылья образовательным инициативам (в США ведущие школы получают от выпускников до $500 млн в год). Так, в 2003 году бизнес-школа Cambridge попросила у своих выпускников $446 тыс. на улучшение библиотеки и усовершенствование техники. «Скинуться» согласились всего 10% выпускников.
Однако, несмотря на сложности, в школы возвращается чувство оптимизма, пропавшее два года назад, после падения экономики. В кампусах появились рекрутеры, а сами школы серьезно меняются. И это можно считать самой главной тенденцией последнего года в мировом бизнес-образовании.