Искусство быть

встречает Сергей Ъ-Васильев

Певица Земфира Рамазанова, Зема, как сразу же десять лет назад, когда она, словно шальная комета, ворвалась на российскую эстраду, по-свойски прозвали ее поклонники,— редчайший пример человеческой адекватности — себе самой и времени, в которое угодила. В момент знакомства она покорила публику, можно сказать, прямодушной ординарностью. Не заурядностью, а именно шероховатой похожестью на всех. Это был голос метро и окраин, вещевых рынков и пластиковых стаканов, синяков на бедрах и папиного перегара, тусклых блочных малогабариток и дешевых сигарет на переменках. Голос преждевременно взрослеющего подростка, замершего над пропастью во ржи и готового туда — в тесноту общественного транспорта, ширпотреб с базара, грубую ладонь под юбкой на скамейке в парке — привычно грохнуться; ощутить свое острое девичье сиротство в мире уже не как блаженство, а беззвучный крик, бунт без отчаянья, утро без красок. Земфира со строгой доверчивостью напоминала кому-то о любви без выгоды и нежности без предательства, а кого-то примиряла со своей неброскостью, угловатостью и некрасивостью. Она пришла посланником мира без глянца, без тошнотворной рекламной вылизанности, без приторного и лживого марафета. Она говорила о каждодневной драме ускользающего счастья, которое в юности ничто не может по-настоящему омрачить — ни серость пейзажей, ни сквозняк в карманах, ни пасмурная погода, ни чужой успех; и пока о ком-то заботится душа, и слова неуклюже складываются в рифмы, и слышишь мелодию даже в мусоре, который гоняет по двору ветер,— все в масть, все тебе впрок, все пропитано надеждой. Ранняя Земфира звучала чуточку сентиментально, но не сопливо и не фальшиво. И, когда ее слышал, уж точно становилось понятно, что юношеская наивность, колючая вера, самоотречение и доброе сердце куда лучше взрослого цинизма, расчетливости и умудренного пофигизма.

Удивительно, что Земфира оказалась не только необычайно искренней, но и отважной девушкой. Она не зазналась от обрушившегося на нее успеха, не принялась подражать в аппетитах и повадках свирепо ликующей от неизъяснимого счастья российской попсе. Выяснилось, что все, о чем эта угрюмая, самолюбивая, бесприютная и трогательная девочка пела, было не позой и маской, а совершенно всерьез. Честность и ранимость юной проницательной души, пусть и с необратимыми от преждевременных столкновений с убогой и лицемерной действительностью трещинами, ссадинами, синяками, не отмерла, когда "девушка созрела" и узнала, почем фунт лиха взрослой жизни; когда она научилась держаться свободно не только в компании своих сверстников, но и среди солидных людей; когда поняла, что красота — это вопрос качественной одежды, косметики и мастерства стилиста и парикмахера; когда, убивая время, стала догадываться, что и "время убивает меня"; когда без всяких иллюзий решилась констатировать, что "люди не умеют летать, им вряд ли это нужно", а "мои папа и мама превратились давно в телевизоры"; когда уже не из подросткового протеста, а от густой, сырой и мудрой меланхолии смогла признаться, что "я умираю, когда вижу то, что вижу". Осознав все это уже не как экзальтированную догадку, а бетонный и неоспоримый закон, который гнет и ломает, почти всех ломает, Земфира, к ее чести, радости фанатов и изумлению скептиков, решилась быть. Быть собой. К тому же не врать себе и другим. И, что важно, не марать себя вроде бы неизбежным для эстрадной звезды конформизмом, вечным хамелеонством, неукротимым желанием во что бы то ни стало приумножать число своих почитателей, обеспечивая для себя все более высокие гонорары и тиражи издаваемых альбомов. Она не так-то много их, кстати, за десять лет выпустила. И в телевизор, как безумная, не лезла, поучая сограждан в разнообразных ток-шоу или делясь с ними рецептами блюд на всевозможных кулинарных поединках. Да и с глянцем категорически не заигрывала. При этом, несмотря на подчеркнутую непубличность и вызывающую гордость одиночки, не растеряла свою аудиторию.

Видимо, не сомневаясь в верности своей публики, новый альбом "Спасибо" певица раскручивает самостоятельно, отчасти нарушая принятые правила шоу-бизнеса. Во-первых, издала его Земфира не с помощью звукозаписывающей компании, а под эгидой ИД "Коммерсантъ". Во-вторых, пустила диск в широкую продажу, только начав тур в его поддержку. В-третьих, каждое гастрольное выступление предваряет документальным фильмом своей подруги Ренаты Литвиновой "Зеленый театр в Земфире". Сам альбом записан в Лондоне, включает дюжину очень разных по стилю, вплоть до классического рок-н-ролла и танго, песен и показателен, что называется, аналоговым звуком — никакой синтетики, компьютерных примочек, электронных фокусов, все инструменты кричат, воркуют и шепчут собственными естественными голосами, среди которых по-королевски, как и положено, выделяется рояль экс-клавишника "Океана Эльзы" и нынешнего участника группы Esthetic Education Дмитрия Шурова. Мнения об альбоме, конечно, существуют разные. Кто-то патетически говорит о "новой Земфире", кто-то морщится и цедит сквозь зубы о "кризисе певицы". Не верьте никому. Земфира, к счастью, остается самой собой, щеняче искренней и настоящей. Рассказывает о самых прочных и теплых основах бытия, вроде квартиры в старом доме. Выбирает жизнь, хотя и стоя на подоконнике. Несмотря на традиционную депрессивность, продолжает петь о том, что даже чахлая, робкая любовь, пробившаяся сквозь асфальт, лучше этого асфальта. И о том, что каждый человек ее достоин. И о том, что нужно уметь быть благодарным за каждый миг этой нелепой, тесной, утомленной, но все-таки прекрасной и единственной жизни. А тем, кто склонен считать, что, как поет Земфира в своем новом альбоме, ее "музыка сдохла", лучше прийти на ее концерт. Там она ведь и старые хиты исполнит. После "14 недель тишины" и "Вендетты" многие, помнится, кривились и предвещали певице закат. А ведь песни с тех пластинок до сих пор можно с удовольствием слушать. "Спасибо", похоже, тоже произнесено надолго.

Дворец спорта / 5 (19.00)