осматривал Григорий Ревзин
Филипп Старк сделал для Baccarat магазин и ресторан в бывшей аптеке на Никольской улице. Тех москвичей, прабабушки которых бегали в эту аптеку за детской присыпкой для их бабушек, ничем не проймешь — они никогда не простят хрустальной мануфактуре уничтожение культовой московской аптеки, до революции — аптеки Феррейна, после — аптеки N1. Но таких, москвичей в четвертом поколении, в городе сегодня, по счастью, меньше 5%, так что их мнением можно пренебречь. Пишу для остальных, кто относится к этой аптеке так же, как отнесся Baccarat: есть отличное историческое здание, есть легенда, а торговля медикаментами для поддержания легенды — это необязательно.
Это уже вторая работа Старка для Baccarat, первая — в Париже, в салоне Мари-Лор де Ноай, где бывали Бунюэль, Манн Рей, Сальвадор Дали и т. д. Там была придумана как программа — бутик Baccarat, музей и ресторан, так и отчасти навеянный сюрреализмом образ. Это уже не первый роскошный интерьер Старка для Москвы, где старые стены сочетаются с сиянием стекла и белого металла, а все вместе — с комедийными жестами. Первый — ресторан "Бон" на Якиманской набережной. Так что, казалось бы, ничего фантастического тут ждать не стоит. Но это казалось бы.
Начать с фасада на Никольскую, созданного когда-то знаменитым московским архитектором Арнольдом Эрнстовичем Эрихсоном. Фасад отскоблен вручную с вычинкой всех микроповреждений. Такую технику реставрации обычно употребляют, когда имеют дело с памятниками не позднее XVI века. Эрихсон спроектировал это здание в 1894 году в стиле неоренессанса, но теперь оно выглядит так, будто это не "нео", а настоящий Ренессанс.
Вы входите в старинное ренессансное палаццо и сталкиваетесь с парадной лестницей (как это и должно быть в палаццо). Слева вполне сюрреалистический объект — огромная люстра Baccarat, заключенная в аквариум. И если все старые стены внутри аптеки отскоблены точно так же, как и фасад,— до состояния драгоценной руины, то аквариум находится в нише, отделанной золотом. Направо бутик Baccarat. Это хрустальный ларец со светящимся стеклянным полом, хрустальным столом для хрустальных парадов и стеклянными, с белым металлом шкафами-витринами, в которых опять же хрусталь, а с потолка спускаются хрустальные люстры. Очень сияющее помещение.
После вы поднимаетесь по лестнице на второй этаж, причем гигантские витражи, украшающие лестницу, горят разными бликами пламени (там сложная программа подсветки). Наверху ресторан с двумя залами и открытой в сторону VIP-зоны кухней, как это теперь стали делать в ресторанах-бутиках. Кухня украшена двумя картинами, изображающими стихии воды и огня, как бы холодный и горячий стол. Другое произведение искусства, внесенное на второй этаж Старком,— гигантский камин-маскарон, гипертрофированно гротескная мужская рожа, во рту которой располагаются четыре старых французских телевизора, показывающие огонь.
Старк любит такие шутки, а люди, как правило, любят такие шутки Старка, но это единственный подобный сюжет, допущенный им в интерьере ресторана. В остальном все выстроено на контрасте между старой архитектурой аптеки и старковской мебелью, довольно сложной по замыслу. Я бы назвал ее киберрококо — она сочетает в себе что-то от кресел космического корабля, охватывающих тебя как скафандр, с вычурными рокайльными завитками и орнаментами, характерными жемчужными цветами, подчеркнутым изяществом пропорций и т. д. Отчасти эту стилистику придумал Жан-Поль Готье в костюмах для "Пятого элемента" Люка Бессона. Образ аристократии и светской публики XXII века, когда космос давно покорен и туда летают в вечерних платьях.
Я довольно долго бродил по этому интерьеру, пытаясь сформулировать для себя, что же все-таки хотел нам сказать великий Старк. Дело в том, что обычно он более прямолинеен. Как правило, он работает на каком-то простом контрасте, соединяя что-нибудь пафосное и высокое с низким и дрянным — бархат с пластиком, золотые стены с похабными надписями на них, гобелен с вытканными на нем татуировками из пенитенциарных учреждений. А тут ну разве что этот сатир с телевизорами во рту. Не знаю, что заставило Старка держать себя в руках — уважение ли к аптеке Феррейна или к великолепному хрусталю Baccarat, но у него получился пафосный, парадный, сияющий интерьер, в котором нет издевки ни над роскошью, ни над посетителями, которые не могут купить люстру без того, чтобы перекусить. Baccarat когда-то были поставщиками русского императорского дома, и у этого интерьера такой вид, будто они поставщиками и остались. Весь ХХ век к ним ходили императоры и сейчас иногда заходят, а уж великие княжны каждую неделю бегают.
Но все же чем больше там находишься, тем больше понимаешь, что тут есть образ более сложный, чем просто современная роскошь. Знаете, был такой итальянский художник XVIII века Алессандро Маньяско, у нас в ГМИИ есть его картины. У него обычно античные руины, а на фоне этих руин происходят какие-то веселые праздники — вакханки пляшут, музыканты, какие-то процессии. Причем руины тяжелые, мрачные, величественные, с фактурой разваливающейся кладки, а фигуры легкие, струящиеся, в развивающихся жемчужных одеяниях. Постепенно оказывается, что руины-то настоящие, а люди — фантомы, призраки, ожившие античные рельефы, которые почудились художнику посреди брошенных руин.
Тут главное — контраст вот этих старых стен и сияющего мира хрусталя, в котором все пленительно, волшебно и несколько нереально. Вы ходите по прозрачному полу, смотрите на прозрачные витрины с хрусталем, на вас обрушиваются брызги света хрустальных люстр, и вы сами оказываетесь призраком. Это пьянящее чувство легкой нереальности происходящего. Кажется, что вот есть старинный дом, когда-то роскошный, а теперь мертвые руины, а в мире фантазий в нем все еще живут обитатели, и в игре бликов на хрустале вдруг возникает несколько фантастический праздник. И вам предлагают присоединиться.
Когда присоединяешься, призрачными становятся уже старые стены. Старк все же мастер, и он создал очень тонкую вещь. В ней нет однозначного ответа на то, что она такое. Вам предлагается выбрать. Хотите — увидите руины аптеки Феррейна, тщательно, по-музейному сохраненные свидетельства старой Москвы, которая уже умерла и которой никогда не будет. Руины, в которые внесли что-то чужеродное. Хотите — ощутите себя в центре праздника света и легкости, то ли на балу Людовика XV, когда были основаны мануфактуры Baccarat, то ли в будущем, когда в космических отелях наступила мода на рококо. В мире фантазий, где прошлое и будущее растворяются в сиянии Baccarat.
Как хотите, так и получится. Выбор за вами.