Еще один фильм о самосуде — голливудский дебют великого Фрица Ланга — считается провозвестником нуара. Обезумевшая толпа сжигает тюрьму, где заперт Джо (Спенсер Трейси), обвиненный в похищении. Политические соображения не позволяют губернатору вызвать войска, способные предотвратить трагедию. Когда настоящий преступник будет пойман, под суд пойдут два десятка линчевателей. Их, снова ставших мирными обывателями, уличит фильм, снятый во время штурма тюрьмы: искаженные яростью лица, отчаянный взгляд Джо из-за тюремной решетки. Проблема в том, что ярость заразна. Яростью болен Джо, чудом спасшийся при пожаре и наслаждающийся местью из своего тайного убежища, болен ею и сам Фриц Ланг. Остатки веры в человечество он растерял, насмотревшись на берлинских улицах на пиршества штурмовиков. Но ярость вдохновила его на шедевр, сочетающий ледяную четкость интриги с обилием мистических и фрейдистских символов, наследием немецкого экспрессионизма.