Федору очень нравятся девочки. И я его где-то понимаю. Когда он танцует с девочкой, от волнения он закрывает глаза. Так что теперь он после детского сада играет с девочкой Полиной. Она такая активная — почти как мальчик, что очень даже хорошо. Общаться с розовыми Барби Федору было бы, может быть, так же приятно, но семья бы насторожилась. Зачем общаться с куклами, если в том же поколении еще есть живые и динамичные личности? Иногда Федор Полину даже ждет в коридоре, чтобы еще побегать, поиграть.
К счастью, я не ходил в детский сад и не могу себе представить, какие чувства испытывают дети под постоянным прессингом. И какие чувства выстраиваются у них друг к другу под этим постоянным прессингом. Я, собственно, рос на улице, потому что улица наша была огорожена периметром из колючей проволоки. В смысле это была военная часть. И основное требование, которое выдвигали родители ко всем детям,— никогда не уходить за колючую проволоку. И после этого спокойно уходили на работу. А мы спокойно тусовались то в песочнице, то в местной роще, то на качелях. То строили себе дома на деревьях. Если честно, мы, конечно, выползали за колючую проволоку. Но там а) была дорога, по которой ходили танки, б) была бесконечная тундра. Интересно, ничего не скажешь, но не для пятилетнего ребенка. Для любителя природы лет 30, для финна или для чукчи — да, интересно. Нам было не очень. Мы занимались тем, что мать называла "гонять собак". Собак было аж две штуки, а где две, там, как известно, четыре. Помню, мы тоже дружили с девочками — и тоже именно с теми, которые были больше своим поведением похожи на мальчиков. То есть не строили из себя. Поскольку Барби тогда не было и в помине (то есть ее даже не упоминали профессиональные контрпропагандисты), за неимением специального слова мы про таких просто думали, что они строят из себя. Мы, кажется, вообще были старше в свои пять, чем нынешние.
Вот тут недавно мы были в Германии, ужинали с друзьями в ресторане Roter Sand. Он — восточный немец, она — белорусская спортсменка. Их дочь в три с половиной года лучше ощущает себя на четвереньках на чистом немецком полу, нежели в любом другом положении. А еще она молчит. Не исключено, что я уже впал в старческий маразм, но в три с половиной года я, кажется, научился плавать и прыгал в воду регулярно в бухте Золотой Рог (как раз с берега того самого остова Русский, где имеется обычай убивать призывников-матросов). Выходит, наша немецко-белорусская подружка в том же возрасте по всему гораздо младше. И не она одна, я бы даже сказал, что это уже тренд (не станем же мы брать в расчет детей-индиго и компьютерных гениев). И нет ничего странного в том, что мы нервно относимся к проявлениям подчеркнутой детскости в Федоре.
Увидев, как он разрисовывает запотевшие окна маршрутки пальцем, бабушка присмотрелась и, не увидев ничего, кроме каких-то завихрений-лепестков, сказала: "Ну, ты, как лялечка маленькая, рисуешь какие-то каляки". На что Федор ответил: "Я рисую Красную Розу. Мы с мамой ездили туда отдыхать". И тут до всех дошло, что он имеет в виду Red Rose — отель на море, где он отдыхал летом. И мы поняли, что ему взгрустнулось по денькам солнца и моря. Ну и, конечно, по неработающей маме.
По-моему, триггером тут послужила заметка (не моя!) в одном туристическом журнале про Черногорию, где среди прочих иллюстраций была фотография Федора на причале города Котор. Конечно, ему эту фотку показали, и он пережил свои пять минут славы в узком кругу и даже как-то приосанился. Через некоторое время, уже осмыслив информацию, он ее проанализировал, обобщил — и загрустил. Что и послужило толчком к творческому акту на арт-площадке "маршрутное такси". Так амбиции способствуют креации.
Пока Федор ни с того ни с сего задумался о летнем отпуске и море, я, со своей стороны, попытался мысленно сосчитать, через сколько дней ему придется идти в школу, когда и отпуск, и море будут регламентированы идиотским расписанием. Если на море, то только после 28 мая и только до 1 сентября. И это при том, что купаться в некоторых достаточно близких странах можно уже в конце апреля, а в других лето вполне растяжимо до октября. Но советская школа строилась тогда, когда о поездках за границу на море мало кто думал — выжить бы в пургу. Поэтому я начинаю думать, что вообще все то время, что осталось мальчику до этой школы, будь она неладна, стоило бы использовать по полной и уже совсем скоро куда-нибудь Федора вывезти. Но тут приходит бабушка и говорит, что в ансамбле "Домисолька" отчетный концерт намечен как раз на 28 мая, то есть на грани летних каникул. Так что в начале мая никуда не уедешь. Вот она — плата за будущую и текущую славу.
Тем временем я тоже получил свои три минуты славы. В магазине на кассе ко мне подошла вчера девушка с кефиром и спросила: "Это вы в газету пишете?" Я был не очень готов отвечать за базар всех пишущих во все газеты, поэтому ответил уклончиво. Но девушка была не только стройна, но и настырна: "Ну, ведь это вы дедушка Тимофея в "Коммерсантъ-Weekend?"
Так что каковы писатели, таковы и читатели, господа.