— В прошлом году состоялось много слияний и поглощений с участием угольных компаний. На ваш взгляд, это старт или финиш консолидации?
— В любом корпоративном действии должна быть логика: во влиянии на цены реализации угля, в логистике, управлении затратами, диверсификации бизнесов или сосредоточении на определенном продукте (коксующийся и энергетический уголь, добыча и обогащение, продажи и транспортировка). В настоящий момент концентрация угольной отрасли России довольно высокая. "Распадская" и "Южкузбассуголь", "Южный Кузбасс" с "Якутуглем", "Сибуглемет" плюс два-три средних игрока контролируют более 70-75% рынка коксующегося угля России.
Что будет дальше, опять же зависит от выбранной логики развития той или иной компании. Кто-то начнет движение в сторону публичности, кто-то при накопившихся проблемах покинет угольный бизнес, кто-то, вырастая, будет наращивать собственный потенциал как угледобычи, так и увеличения размеров путем консолидации. Особенных препятствий для логичных действий нет, но все будет определять стратегия развития, выбранная собственниками, будь то "коренные" производственники и промышленники или специалисты по финансам и корпоративному управлению.
— Наверняка российская отрасль работает с оглядкой на мировые тенденции. Кто сейчас "диктует правила игры" в угольной отрасли?
— До недавних природных катаклизмов основная добыча шла из Австралии. Вообще, мировая угольная отрасль уже довольно консолидирована и поделена между крупными добывающими диверсифицированными корпорациями. Но не только они диктуют правила на рынке, а прежде всего баланс спроса и предложения и динамика развития экономик стран потребителей угля — производителей металла. Мнение о доминирующем положении Китая несколько преувеличено. Сейчас КНР зависит от поставок железной руды, одновременно поставляя на мировой рынок кокс. В части угля существует ориентация на внутреннее потребление огромных запасов и объемов добычи. Объемы импорта малы по сравнению с общим объемом потребления. Но это оказывает незначительное давление на ценообразование. В целом цена на уголь определяется спросом, который остается высоким и будет корректироваться тенденциями в производстве стали, вводом новых объектов добычи и расшивкой логистически узких мест.
— А насколько сильное влияние на российскую угольную отрасль оказывает мировой рынок?
— Мировой рынок, конечно, оказывает влияние на Россию, но сейчас определяющими в ценообразовании у нас являются заявленные производственные планы российских металлургов. И главное здесь — надежность отношений в части качества и сроков поставок угольной продукции, возможности закрытия проблем по большим объемам сразу с двумя-тремя крупными угольными компаниями.
— Правомерно ли говорить, что сейчас на российском рынке существует "марочный паритет"?
— После периода реорганизации угольной отрасли с начала 1990-х годов существует скорее "марочный дисбаланс", в первую очередь в коксующихся марках углей — К, КО. В прошлом году после известных аварий в Кемеровской области, а также на украинской шахте появился дефицит в марке Ж, который пришлось закрывать за счет других смежных марок.
Дефицит в твердом коксующемся угле будет сохраняться даже после ввода новых объектов, таких как "Распадская коксовая", "Томусинская 5-6", освоения новых лицензионных участков "Белоном" и кемеровским "Коксом". При этом готовность новых восточных месторождений к поставкам на российский рынок будет определяться сложностями транспортной системы и складывающимися к моменту запуска предприятий ценами реализации. Поэтому сейчас столь важны установившиеся отношениями между стабильными компаниями в угле и металле.
— Что при текущей конъюнктуре следует предпринимать российским металлургам?
— Не наша позиция — давать им советы. Следует отметить, что в 2005 году именно металлурги организовали существенный спрос на новые угольные месторождения, "гринфилды", которые остаются неосвоенными и сейчас, поскольку требуют не только огромных капиталовложений в течение пяти-семи лет, но также специальных знаний и умений по строительству шахт. Так, в прошлые годы многие шахтостроительные организации были ликвидированы, их создание потребует еще много времени и людских ресурсов. На мой взгляд, угольная отрасль должна управляться профессионалами, что обеспечит надежность и уверенность в своевременных поставках для металлургов. Постепенно формируется взаимовыгодное бизнес-партнерство между крупными угольными и металлургическими компаниями, что закономерно, поскольку они должны жить по реальным и долгосрочным бизнес-планам и нести ответственность как перед своими акционерами, так и в части вклада в общий рост экономики страны.
— Много ли вообще угольных объектов в России, которые еще могут стать интересными объектами для приобретения?
— Крупных объектов практически нет. Есть средние и совсем небольшие, как, например, "Ровер". Есть неосвоенные якутские месторождения рядом с шахтой "Денисовская", но там сложные природные условия, геология, немалые инвестиции. Но вообще такие вопросы надо рассматривать всегда с точки зрения реальности бизнес-планов, необходимых инвестиций, инфраструктуры, геологии и обеспеченности профессиональными кадрами.
— Недавно в отрасли появился новый игрок — первые угольные активы в России приобрела у "Северстали" ArcelorMittal. Ей будет трудно выйти на этот рынок?
— Сложно сказать. Пока лишь можно принять как факт то, что крупной зарубежной компании продали некогда большую, а теперь среднюю компанию "Кузбассуголь". Далее, видимо, встанет вопрос о судьбе Жерновского месторождения (лицензия на разработку участка "Жерновский-3" в январе 2008 года была выкуплена у "Северсталь-ресурса" ArcelorMittal.— "Ъ"), лицензия на которое была получена еще в начале 2005 года. Тем более что уже "подпирают" сроки по освоению, а к проекту надо еще много средств и усилий, чтобы построить действующую шахту.