Маленькая выставка "Деревня Алексино как центр мироздания" большого художника Павла Никонова открылась в петербургской галерее "Квадрат". Деревенскую метафизику постигала АННА МАТВЕЕВА.
На открытии выставки крупный московский галерист не мог сдержать удивления: "Как ей (хозяйке галереи "Квадрат" Ольге Томсон — А.М.) удалось его уломать?" По его словам, он уже несколько лет ищет подхода к Павлу Никонову, потому что картин его жаждут и коллекционеры, и музеи. "Но он ничего не хочет! Ни выставлять, ни продавать! При Советской власти у него было все — Госпремия, звания... А теперь, когда это мало что значит, он ушел жить затворником в деревню и не принимает никаких предложений — ни от музеев, ни от коллекционеров. Мол, если у моих картин нет сейчас всенародной славы, то 'не доставайся же ты никому'".
Действительно, последняя выставка Никонова (до "Квадратовской") прошла в Третьяковке в 2005 году. Большую часть года художник проводит в деревне Алексино Тверской области. Ее и пишет — много, хорошо и упоенно: избы, церквушки, деревенских жителей. Фирменная "никоновская" манера — силуэты, нарисованные быстрыми эскизными росчерками, и обширные массы цвета, то сливающиеся в густой тягучий фон, то взрывающиеся цветными сполохами, — по-прежнему узнаваема, художник не изменил ей, хотя изменил ее: с годами его картины стали более созерцательными. Он все меньше рассказывает истории и все больше упивается единственным остановленным моментом. У позднего Никонова больше внимания к цвету, который становится главным повествовательным средством: кажется, ему уже почти не нужны люди и дома на картинах, ему сегодня интересно создавать цветной водоворот, который затягивает взгляд зрителя.
Слава пришла к Никонову рано: его заметили практически сразу после окончания Суриковки. Был конец 1950-х: помпезный, академический по форме и верноподданнический по содержанию соцреализм — художественный рупор сталинской эпохи — требовал срочной модернизации и замены. Искусство, даже официальное, клонилось влево — художественным рупором новой эпохи стал "Левый МОСХ", куда стекались молодые силы. К рубежу 1960-х все это взорвалось "Суровым стилем" — адаптированным отечественным модернизмом, очищенным от стилистических излишеств живописным аналогом хрущевской архитектуры: прямым, лобовым, рубящим правду-матку. Самая знаменитая картина Никонова — "Геологи" (1962) — стала иконой "Сурового стиля" наряду с "Плотогонами" Андронова или "Полярниками" братьев Смолиных. На ней герои нового поколения — романтики и трудяги, и написаны они резкими черными линиями на неярком фоне, символизирующем новую землю новых людей. Картина, попавшая под словесный артобстрел Никиты Хрущева на выставке 30-летия МОСХа, сегодня входит во все учебники истории русского искусства ХХ века. В поздней живописи Никонова поколенческий пафос уступил место метафизике, стремлению вычислить формулу бытия, не выходя за собственный деревенский плетень. И выставка в "Квадрате" показывает, что мастерство — его не только не пропьешь и не прокуришь, его не убьешь вообще ничем: ни возрастом, ни историческими переломами, ни уходом от мира в деревню Алексино.