В ближайшие дни Косово, как ожидается, провозгласит независимость, после чего будет запущен процесс его признания странами Запада. Спецпредставитель ЕС в странах Южного Кавказа ПИТЕР СЕМНЕБИ рассказал спецкору "Ъ" ОЛЬГЕ Ъ-АЛЛЕНОВОЙ о том, как признание Косово повлияет на конфликты в этом регионе.
— Признание Косово может создать массу правовых проблем во всем мире и в первую очередь на Южном Кавказе. Почему ЕС так важно это признание?
— Косовский вопрос имеет свою предысторию, а южнокавказские конфликты — свою. Между конфликтами различий больше, чем сходства. Поэтому не надо проводить между ними параллели, это главное заблуждение.
— Ни в России, ни в Абхазии так не считают. В чем же различия между Косово и Абхазией?
— В Косово правовая ситуация иная — она отражена в резолюции 1244 Совета Безопасности ООН. Ситуации с беженцами также различаются. Напоминаю, что порядка 200 тыс. беженцев из Абхазии все еще находятся в Грузии. Но и сама война в Абхазии отличается от той, что была в Косово. Я не буду акцентировать внимание на том, какая сторона была виновной в той или иной войне, но разница есть.
— Присутствие чеченских подразделений в рядах миротворческих сил вызывает возмущение как у Грузии, так и у ЕС. Вы лично видели эти подразделения?
— Я сам их не видел, но знаю, что они там есть. И я тоже задаю себе вопрос по этому поводу. Ведь эти подразделения из уголка России со своей специфической конфликтной историей.
— События, что происходили в последние месяцы в Грузии, привели к осложнению грузино-абхазских отношений. Не стало ли ЕС очевидно, что нынешние власти в Тбилиси просто не в состоянии решить грузино-абхазский конфликт?
— Мы основательно занимались грузинской ситуацией после ноябрьских событий, и я думаю, что сейчас ситуация в стране стабилизировалась. Один важный этап — президентские выборы — пройден. Конечно, парламентские выборы тоже важные и сложные. И ЕС будет и дальше наблюдать за ситуацией в Грузии.
— Косово скоро будет признано, следом может последовать признание Москвой Абхазии и Южной Осетии — об этом не раз говорили российские политики. Если это произойдет, что будет делать ЕС, чтобы не допустить войны между Грузией и Абхазией?
— Вы упоминаете одни высказывания российских политиков, но есть и другие, по которым признания со стороны России не будет. Я не думаю, что признание этих регионов в интересах каких-либо стран, в том числе и России.
— Вы имеете в виду заявление главы МИД РФ Сергея Лаврова, который сказал: "Мы никогда не говорили, что сразу после признания Косово Россия признает Абхазию и Южную Осетию"? Но, согласитесь, эта фраза не гарантирует того, что признания не будет. И все же какие меры может принять международное сообщество в этом случае?
— В арсенале мирового сообщества есть целый ряд мер. Но мне хотелось бы верить, что меры, которые мы будем принимать, будут осуществляться совместно с Россией. И это прежде всего меры по восстановлению и усилению доверия между сторонами.
— Вы говорите о доверии между грузинами и абхазами?
— Грузино-абхазский конфликт не существует отдельно от проблем между Грузией и Россией. И потому обнадеживают шаги, правда осторожные, которые мы наблюдали в последнее время между Москвой и Тбилиси. Хорошим фактором стало присутствие министра Лаврова на инаугурации президента Грузии, а также то, что Михаил Саакашвили назвал приоритетом внешней политики Грузии восстановление отношений с Россией. Я очень надеюсь, что за этими декларациями последуют меры по нормализации очень сложных отношений.
— Вам не кажется, что за последний год переговорный процесс между Грузией и Абхазией зашел в тупик?
— Вы правы: улучшения ситуации в течение последнего года почти нет. Но я надеюсь, что начало сближения между Грузией и Россией позитивно скажется на урегулировании конфликтов. Кроме того, ЕС может и должен играть в этом существенную роль. Если мы будем открывать для этих регионов новые перспективы отношений с ЕС, это может позитивно повлиять на урегулирование конфликтов.
— Вы имеете в виду проекты ЕС в этих регионах?
— Да, и кое-что мы уже делаем. Например, ЕС является самым крупным донором в программе реабилитации Южной Осетии, которая проводится в рамках ОБСЕ. Приняты солидные меры по реабилитации инфраструктуры в Абхазии — с помощью средств ЕС восстановлена Ингури-ГЭС. С 1997 года Евросоюз выделил €25 млн на осуществление различных проектов в Абхазии и €10 млн для Южной Осетии. И тут важно то, что восстановление инфраструктуры ведет к повышению доверия между сторонами конфликта и создает общие интересы. Например, Ингури-ГЭС — это общий интерес грузинской и абхазской сторон. Можно запустить и другие программы Евросоюза для жителей конфликтных регионов, которыми могут воспользоваться грузины. Это программы всякого рода обмена, например обучение в странах ЕС. Это необходимо, чтобы более конкретно показывать жителям этих регионов, какие преимущества дает Евросоюз.
— В связи с признанием Косово в России много говорят о признании Абхазии и Южной Осетии. Но совсем не говорят о Нагорном Карабахе. Вам не кажется это странным?
— Могу только констатировать, что это хорошо. Хотя бы один конфликт на Южном Кавказе не фигурирует в этом контексте.
— Но это не значит, что Карабах не потребует независимости.
— В Абхазии и Южной Осетии переговоров сейчас нет вообще. Надеюсь, они будут возобновлены после снятия напряжения вокруг Косово и урегулирования ситуации в Грузии. В Карабахе же переговорный процесс не прекращается. В рамках Минской группы ОБСЕ в нем участвуют полноценно и Армения, и Азербайджан. И этот факт сдерживает обе стороны от каких-либо драматических действий. Хотя разочаровывает то, что после столь длительного диалога решение по Карабаху пока не найдено. Но там царит определенное спокойствие, и это обнадеживает.
— Как вы оцениваете предвыборную кампанию в Армении и российское влияние на нее?
— То, что в Армении много ярких кандидатов — это очень позитивный фактор, который ведет к повышению интереса населения к политическим процессам. Есть, правда, проблемы со СМИ — и здесь больше всего жалоб со стороны кандидатов. Эти претензии будут основательно рассмотрены. Что касается российского фактора, очевидно, что между Россией и Арменией существуют тесные контакты, но я не хочу преувеличивать влияние этого фактора на избирателей.