В собственном репертуаре

Пьесы Николая Коляды в постановке автора

Гастроли театр

В Москве завершились гастроли екатеринбургского "Коляда-театра". Помимо Шекспира и Гоголя в афише гастролей было и два спектакля, поставленных Николаем Колядой по его собственным пьесам почти 20-летней давности — "Букету" и "Курице". Рассказывает РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ.

Публика рвалась в основном на "Гамлета", "Ревизора" и "Женитьбу" в постановке Николая Коляды. Между тем спектакли по собственным пьесам господина Коляды были не менее интересны. Хотя бы потому, что таким образом режиссер Коляда попробовал устранить несправедливость, в свое время допущенную, по его мнению, по отношению к драматургу Коляде: пьесы "Букет" и "Курица", написанные почти 20 лет назад, в конце 1980-х годов, тогда театрам не пригодились. Видимо, были списаны по ведомству чернухи.

Теперь они сложились в дилогию: и эпохе одной принадлежат, и место действия одно и то же. Подобно многим драматургам, Николай Коляда придумал не существующий в реальности город — провинциальный среднерусский Дощатов. Действие трагикомедии "Букет" происходит в старом доме, где когда-то жил и работал, о чем и мемориальная доска висит, никому не ведомый пролетарский писатель местного значения, а теперь обитает вместе со своим душевнобольным сыном пожилая женщина, сдающая комнаты жильцам. События комедии "Курица" разворачиваются в общежитии: разбитная молодая актриса Дощатовского драмтеатра успела увести мужей сразу у двух ведущих актрис местной труппы, и вот обе не первой молодости примы вместе с незадачливыми донжуанами устраивают разлучнице скандал прямо на месте преступления.

Трудно сказать, что получилось бы сегодня (а хоть бы и 20 лет назад) из этих пьес на сцене, возьмись за них какой-то другой режиссер. Феномен же Николая Коляды отчасти состоит в том, что он ставит свои пьесы вовсе не так, как обыкновенно ставят собственные опусы севшие за режиссерский столик драматурги — с ненавистью к "режиссерским штучкам" и благоговением перед собственным текстом. Текст, конечно, в спектаклях "Коляда-театра" важен, да и текст такой, что едва успеваешь запомнить самые смешные выражения: грубоватый и пестрый, он весь пересыпан ядреными шутками-прибаутками ("Не натягивайте на глаза шорты!", "Трусы — писькин домик" и пр.) на грани фола. Но все же самое в них важное не слова, а то одновременно простое и в то же время очень действенное, чувственное "облако", в которое погружены на сцене сюжеты Николая Коляды.

Спектакли его совсем не изысканны, безыскусны, в чем-то весьма небрежны. К правилам упаковки театрального продукта режиссер относится свысока. Декорация такая, что и имени художника в программке нет: черная выгородка из небезупречно натянутых тканей, обязательные распахивающиеся двери, стулья из подбора да гора какого-нибудь простейшего ширпотреба с рынка: граненые стаканы да простые тарелки в "Букете", армия детских игрушек — не то утят, не то поросят — в "Курице".

Какие актеры у Николая Коляды? А всякие. Есть очень хорошие, как Олег Ягодин или Сергей Федоров (они отлично сыграли соответственно сына и мать в "Букете"). Есть обычные, типичные, веселые и не очень, с надорванными голосами и следами нелегкой закулисной жизни на лицах, в общем, такие, каких немало в каждом сегодняшнем русском провинциальном театре. А есть и такие, что наверняка образования актерского вовсе не получили, вроде как приблудные комедианты.

Но Николай Коляда всем им находит применение, его театр вроде как странноприимный театральный дом. Но все как-то симпатично уживаются вместе: одним главные роли, другие в хороводах ходят. Забавные и трогательные толпы, высыпающие на сцену под оглушительную музыку, непременная часть обоих спектаклей. В "Букете" это толпа экскурсантов, под надзором колоритной экскурсоводши осматривающих дом неизвестного писателя. В "Курице" — соседи по общежитию, девушки с ярким макияжем в дешевых нарядах и недружелюбные парни в кепках, спортивных куртках, с руками в карманах и хозяйской походкой. Они и необходимый фон, и коллективный портрет населения Дощатова (то бишь России), и способ заразить всех каким-то безудержным, детсадовским весельем. Господин Коляда не боится самых простых приемов: в "Курице" он ставит на сцену бытовой вентилятор, ветер раздувает легкие платья провинциальной актрисы, она вспоминает свои классические монологи — вот и готова смесь грусти и смеха.

Все его герои, в сущности, простодушны, даже когда они ругаются почем зря и друг друга то к сердцу прижмут, то к черту пошлют. Николай Коляда всегда сталкивает реальность и мечты: реальность неприглядна и отталкивающа — мечты наивны, несбыточны, а иногда и смертоносны, как для героя "Букета". Люди тут нелепы, неустроенны, но никак не желают смириться с тем, что живут зря,— в этом смысле звание "русский театральный Феллини", уже выписанное Коляде, вполне обоснованно. Но никакого дешевого оптимизма в его спектаклях нет, наоборот, они, при всей своей балаганной шумности и лексической занимательности, исполнены очень внятной и длиннорукой меланхолии.

Впрочем, одновременно мизантроп и утешитель, Коляда умеет распорядиться ею экономно. Он оглушает, надоедает, злит, чтобы потом всех — и зрителей, и актеров — приголубить. Спектакли его, обескураживающе искренние, очень немосковские, местами раздражающие, всегда прошибают до непрошеных слез. Как оказалось, не только дощатовских жителей. Сейчас "Коляда-театру" сулят турне по Франции. А "Курицу", кстати, только что поставили в Финляндии. Николай Коляда собирается на премьеру и недоумевает: а что финны могли в этой пьесе для себя углядеть?

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...