No comment The Times
Вор, как это принято, не получает прав собственности на украденное им. Это верно и тогда, когда воры — те, кто грабил во время революции 1917 года в России.
Особенно серьезно пострадали две семьи: Сергея Щукина, бизнесмена и коллекционера импрессионизма, и Ивана Морозова, предпринимателя и коллекционера произведений искусства. Благодаря близким связям с Матиссом Щукин стал обладателем картины "Танец", которая теперь занимает центральное место на выставке "Из России". Выставка эта весьма неоднозначна, поскольку на ней представлены краденые произведения искусства.
Директор Пушкинского музея Ирина Антонова когда-то заметила по поводу Щукина: "Он начал коллекционировать непопулярные произведения искусства, которые отвергли Лувр и другие музеи". В его коллекцию входили также около сотни лучших картин Пикассо, в том числе большинство из его самых ранних работ, относящихся к периоду кубизма в его творчестве, а также ряд ключевых произведений "голубого" и "розового" периодов. С 1909 года дом Щукина был открыт для посещений публики, что позволило москвичам знакомиться с импрессионизмом. Однако во время революции правительство обратило эту коллекцию в свою собственность. Щукин бежал в Париж, где позже скончался. В 1948 году коллекции были поделены между Пушкинским музеем и Эрмитажем.
Российское правительство не доказало своего неоспоримого права собственности на эти картины, оставив тем самым законным владельцам, а теперь и их наследникам, право притязать на то, что некогда принадлежало им. Право на возвращение украденных культурных ценностей закреплено в нашем законе, а также является современной культурной и гражданской нормой, которая воплощена в международном законе. А российский закон, каким бы неправильным это ни казалось, запрещает добиваться возвращения похищенных культурных ценностей, находящихся в руках государства. Это означает, что попытаться вернуть себе краденые произведения искусства возможно лишь тогда, когда они находятся за границей. Отсюда и вся эта шумиха по поводу отправки этих работ на выставку.
Россияне, возможно, и законно "национализировали" культурные ценности, изъятые во время революции. Однако разница между кражей, совершаемой государством, и принудительным отчуждением собственности очевидна. Государство обязано выплатить компенсацию каждому, у кого оно забирает собственность, это несколько напоминает полномочия местных властей по принудительному отчуждению собственности. Отсутствие такой компенсации делает приобретения России незаконными. Тогда понятно, почему русские так нервничают по поводу отправки за границу краденых вещей. Гораздо менее понятно, почему Королевская академия сознательно принимает и выставляет краденые вещи, и более того, почему правительство готово мешать законным владельцам в возвращении их собственности. Это недостойно с точки зрения нравственности. Этими действиями они нарушают и национальные и международные стандарты, которые они поддерживают, по-видимому, только на словах.
Министр культуры Джеймс Пернелл с неуместной поспешностью выступил за принятие так называемого закона о защите культурных ценностей от конфискации. Часть 6 закона "О трибуналах, судах и правоохранительных органах" была состряпана в воскресенье 23 декабря 2007 года. Просто захватывает дух от такой скорости воплощения в жизнь. Напрашивается вывод, что этот законопроект был подготовлен еще до того, как было закончено его обсуждение.
Важно, что у этого закона будут более широкие последствия, поскольку он будет применяться к выставкам и в будущем, в том числе к зарубежным экспонатам из числа произведений искусства, похищенных нацистами в период холокоста. Иными словами, этот закон подрывает обязательства правительства и национальных институтов по исправлению ошибок прошлого. Совершенно непонятно, как мог министр культуры со всей ответственностью засвидетельствовать, что этот закон не противоречит закону "О правах человека", принимая во внимание, что цель этого закона — лишить владельцев возможности добиваться права собственности в отношении заведомо краденых вещей.
Национальные музеи и учреждения культуры практически ежедневно возвращают культурные ценности. Для содействия процессу возвращения похищенных культурных ценностей министерство по делам культуры, СМИ и спорта специально создало консультативный совет по вопросам захвата имущества. Очень жаль, что эта важная работа так подрывается столь плохо продуманным законом.
Теперь суды уполномочены проверять законодательство на предмет соответствия правам, закрепленным в Европейской конвенции, а также принимать жалобы на нарушение прав собственности, гарантируемых той же конвенцией. Суд может признать действия правительства незаконными. Суды, слава богу, пока еще больше заинтересованы в том, чтобы установить справедливость, чем прогибаться под Россией. Кроме того, суды более склонны обеспечивать соблюдение прав собственности, нежели санкционировать государственное воровство.
Справедливым разрешением этой ситуации может — и должно стать — то, что на руках у правительства окажется закон, действие которого отменено его собственными судами. Это будет такой конфуз для тех русских царей, которые, прежде чем выпустить краденые культурные ценности за пределы России, потребовали от Лондона законодательных гарантий. Из-за того что законодательные гарантии оказались пустыми, краденые произведения искусства будут возвращены их законным владельцам. И наконец-то наступит справедливость: возможно.