Марионетки труппы "Карло Колла и сыновья", одного из старейших театральных коллективов Италии, колесили по аппенинским весям еще в тридцатых годах позапрошлого века. На родине постановки коллектива считаются национальным достоянием, и это понятно: славные кукловоды "Карло Колла и сыновья" собирают полные залы по всему миру. Да и может ли ждать другого приема труппа, в спектаклях которой марионетки не просто разговаривают, но поют и танцуют. Причем в отличие от отечественных аналогов (вспомним, к примеру, образцовский "Необыкновенный концерт"), делают это на полном серьезе. В репертуаре театра — два десятка опер, включая такие монументальные, как "Князь Игорь" и "Аида", пяток балетов, два из которых, "Шехеразаду" и "Петрушку", уже успели показать в Петербурге, а теперь еще и в Москве, и пара оперетт. Изредка, конечно, играют и обязательные для кукольников сказки, но это лишь гарнир к основному блюду. Наряду с популярностью у "Карло Колла" есть и признание театральных мэтров: например, к созданию марионеточной "Аиды" приложил руку Джорджо Стрелер, а в конце прошлого века труппа даже получила свою сцену в его миланском "Театро Пикколо".
Уже которое столетие театральным реформаторам грезится идеальный актер — сверхмарионетка, покорный паяц, во всем повинующийся автору спектакля. Поначалу таким автором числили драматурга, потом — режиссера. Подлинный интерес к театру марионеток приходится на эпоху режиссерского театра, апофеозом которого он и является: единожды придуманный постановочный канон механически воспроизводится от представления к представлению. Казалось бы, кукольный театр оспаривает один из основных театральных мифов о единичности каждого конкретного спектакля, но и здесь мешает человеческий фактор. Ошибаться свойственно не только актеру, но и манипулятору-кукловоду. Сочетание механической точности с долей случая и делает кукольное искусство столь притягательным. С балетами марионеток дело обстоит еще проще: танцовщику крайне трудно превратить собственное тело в произведение искусства, чего требует от него балетный театр; а вот актер-марионетка сам по себе произведение искусства, он бесплотен и потому способен на подлинную трансценденцию.
Если в обычном драмтеатре по привычке склонны играть в жизнеподобие, то в театре кукольном торжествует условность: с уходом со сцены живого актера она достигает своего апогея, вымысел и реальность перестают смешиваться. На спектакли "Карло Колла и сыновей" следует ходить, чтобы насладиться чистым искусством представления. Архаика, которая в драме сошла бы сегодня за стопроцентный китч — роскошные рисованные задники, целые гардеробы богато сшитых костюмов, обнаженная театральность происходящего, — в спектаклях "Карло Колла и сыновей" смотрится более чем уместно. Пока в других видах сценического искусства выжимают из старых форм новые смыслы, итальянские кукольники резвятся в своем блаженном заказнике театрального традиционализма.