"Порок на экспорт" (Eastern Promises, 2007 ***) Дэвида Кроненберга мог бы служить еще одним примером британской "русофобии". В самом деле, знаменитый канадец снял фильм о русских "братках", которые в Лондоне ведут себя как дома. Помыкают секс-рабынями, коронуют "воров в законе", топят в Темзе трупы, у которых предусмотрительно, во избежание идентификации, отрезают пальцы, устраивают поножовщины в бане. Самый страшный пахан таится под маской хлопотливого старикана, владельца русского ресторана: разве что борщ с полонием не варит. Но при этом их оттеняет героический сотрудник ФСБ, внедренный в банду.
Кроненберг избегает, казалось бы, неизбежной "клюквы": фактуру он изучил добросовестно. Будь фильм снят другим режиссером, этого было бы достаточно, чтобы зачислить его в удачи криминального жанра. Но беда-то в том, что от Кроненберга ждешь гораздо большего, чем достоверности тюремных татуировок на торсах героев. И большего, чем несколько действительно циничных и кровавых сцен, которые он, в отличие от многих коллег, снимает и без ложной скромности, и без вуайеризма. Так, констатирует факт: вот сидит в кресле у парикмахера человек, а вот ему голову бритвой отчекрыжили. Но зрители привыкли к тому, что чем меньше в его фильмах открытой фантастики, тем они фантастичнее. Предыдущий, "История насилия", вообще был вполне реалистической драмой, но казался кошмарным сном о человеке, который то ли действительно стер из памяти свое криминальное прошлое, то ли существует в двух реальностях одновременно, и окончательного ответа на вопрос, что же, черт возьми, происходит, режиссер так и не давал. Вот и от "Порока" до самого финала ждешь какого-то подвоха.
Не того, что у Виго Мортенсена или Венсана Касселя вдруг отрастут щупальца: с физическими мутациями Кроненберг давно покончил. А, скажем так, психологической мутации. Например, того, что благородная медсестра, полезшая в осиное гнездо мафии после прочтения дневника русской малолетки, сбежавшей из борделя и умершей при родах, вдруг откроет в себе извращенную тягу к "подполью". Но фильм никуда не сворачивает, оказывается равен истории, которую рассказывает. Добро побеждает зло, ребенок, осиротевший при рождении, обретает семью, мафия, может быть, и бессмертна, но уязвима. С точки зрения Уголовного кодекса — это победа. С точки зрения кинематографа — поражение. Хотя, может быть, Кроненбергу и европейскому зрителю "братки" сами по себе кажутся такими мутантами, что никакой дополнительной странности фильму и не требуется.
Зато "Гангстер" (American Gangster, 2007 ***) Ридли Скотта, добросовестное ретро из эпохи 1970-х, все ожидания честно оправдывает. Наверное, каждому большому американскому режиссеру хочется снять своего "Крестного отца". Герой Скотта — первый афроамериканец, которому в начале 1970-х удалось подмять итальянскую, колумбийскую, китайскую ОПГ, завалив Нью-Йорк первоклассным и дешевым героином, который он закупал напрямую у производителей и поставлял в США в гробах солдат, павших во Вьетнаме. Он, конечно, погорел: его поймал жеваный коп с разбитой личной жизнью, сотрудник созданного президентом Никсоном штатовского "Госнаркоконтроля", вполне, по Скотту, лицемерной и коррумпированной структуры. Но Скотту удалось нечто большее, чем просто дуэль между двумя бойцами, о существовании друг друга, впрочем, узнающих ближе к финалу.
Оба героя, и образцовый эмансипе, выбившийся из гетто "в люди", и коп, вызывают симпатию. Недаром же коп, отловив дилера, ушел в адвокаты, защищал свою жертву и был единственным, кто спустя много лет встретил его у ворот тюрьмы. Можно лишь пожалеть дилера, который из несвойственных ему понтов нацепил на боксерский матч норковую шубу, чем и привлек внимание легавых. И полюбоваться чернокожими красавицами, которые на подпольной фабрике фасовали героин, одетые лишь в респираторы.